Александр Карин
«Чудо казака Нехайпупа»
Поганей сна, чем в эту ночь, казак Нехайпуп сроду не видал!
Он даже жутко вскрикнул: - Чур меня! И проснулся.
Огромный живот колыхнулся вперед, - казак сел.
Обливаясь мистическим потом, коли такой существует в
природе, Нехайпуп долго и широко крестился. Пружинная
кровать выла от его тяжести... Наконец, он устал,
прошептал:
- От цэ да!. - и опустил ногу, пытаясь нащупать рваный
чирик. Тапок отсутствовал. Казак поискал его большим
пальцем левой ступни, чуть не коснулся пола, и вскричал:
- Тпр-ру, мослатый! Мне ишо не хватат с левой встать, -
вобче день не заладится!
Нехайпуп снова порыскал правой: - Ага! Нашел – ух!..
Он боязливо осмотрелся: - Ой, ей, ей, дела…
А приснилась-то ему и впрямь неладное. Будто бы сидит он
в хате один, стол накрыт как в сказке, - от гуся в яблоках до
осетра, а аппетита нет! Ну, вот нет и все, хоть тресни! Уж он
себя и по животу ласково поскреб – може забурчит? И
2
горилки стакан махнул: - ни! Рыбину хищно обнюхал от
башки до хвоста - ни гу-гу!..
… И думается мне, дорогой читатель, что пока казак
горько вспоминает, что бы он мог еще съесть со скатерки-
самобранки и не смог, - стоит его на время оставить, дабы
выказать душевное уважение, обрисовав не только массив
телесный, но и некоторые примечательные черты
характера.
А был Нехайпуп человеком совсем незаурядным. Прямо
скажем, редчайшим средь рода человеческого! Уже одно
то, что сей муж не заметил, как ушла жена и куда-то насегда
запропастились детишки, говорило о некой личной нирване
в которой он долго пребывал. Хата его давно склонилась
крышей набок, пугая сновавших по улице деловых
станичников, плетень рухнул в обморок, прикрыв сухие
ивовые очи, и лишь калитка осталась нерушимой,
напоминая, что у нее есть хозяин и лучше бы постучаться,
прежде чем войти. Кстати, пора объявить полное имя
отчество владельца сего куреня! - Ну, вот с места мне не
сойти, но звали казака Гиблартар Семенович! – Ей,ей! Роду
он был старинного, запорожского, допрежь богатого, а
ныне кормился на сданые в аренду родительские 20 соток
землицы, каменную конюшню и пару сараюшек, – на хлеб
хватало. Однако, хозяином, как мы уже поняли, Гиблартар
был никудышным, и это сестра Мотя взымала с
арендаторов деньги, варила щи, самогон, а Нехайпуп, даже
не задумываясь, откуда сие берется, потреблял продукт и
3
снова впадал в глубокое лирическое состояние… Переводя
на язык грубый, земной, - напивался и спал. Ранешние его
сны под горилку, были не только приятными, но даже
ухарскими, если не сказать историческими! Нехайпуп
взмывал в них до самых вершин своего генетического
древа. Он запросто гулял там в обнимку со своими
знаменитыми предками-атаманами, пропивал последнюю
рубаху перед очередным набегом Сечи Запорожской и
затем славно бился! А посему, пробуждения были столь
тяжкими, сюжетно несвоевременными, что он шибко
похмелившись, рвался назад, дабы бой завершить, аль
успеть к братскому разделу добычи. - Часто успевал. Вот
однажды, - один из атаманов осердился на непокорную
пленницу, швырнул за борт, а Гибралтар – шасть в воду и
спас!
Проходил их корабль аккурат чрез воды гибралтаровы, - и
казаки тут же дали ему кличку по названию пролива. Тот,
древний воин стерпел эту шалость товарищей, назвал
девицу Царь Петровной и они обзавидовались. Ах, и
хороша была персиянка! – Талией, - веточка тонкая, а вот
груди и бедра, - груши наливные!
Сына их сказочной любви назвали родители, Семеном, а уж
отчеством вышел Гибралтарович – в память значится.
Далее, и буквочку хмельной писаришка попутал, и времена
пошли другие, а все одно, - прижилось имя в роду славного
рода запорожского!
4
Н-да... Эти красочные, сны длились годами, казак был
волшебно счастлив, а тут – на тебе! – Скатерть самобранка и
полное отсутствие аппетита…
Нехайпуп встал, ощутил страх повтора сего кошмара и
липкие паучьи путы жизни реальной, которую он давно уже
не понимал, начали быстро, быстро опутывать вольную
казацкую душу…
Впрочем, нельзя сказать, что он вовсе не участвовал в
жизни станицы, - ни Боже упаси! Иногда, Гиблалтар даже
выходил на улицу, по-детски удивляясь всему новому от
домов до машин, а однажды забрел аж в кузню, заказав
огромную пряжку для широченного поясного ремня! И все
же это были столь фрагментарно, что не нарушало его
«нормальной жизни» во снах.
Соседи, конечно, потешались над казаком, обходя его
калитку по другой стороне улицы, - дескать, как бы животом
не спихнул, редкие автомобили притормаживали, будто
перед школой или колдобиной, а бабы, как на святки,
загадывали желания, серьезно ожидая, ввиду этого,
чудесных изменений в личной жизни.
Но, чу! - В хате раздался такой рев, что придется нам,
читатель, прерваться на полуслове и возвернуться, а то как
бы еще чего не приключилось с Гиблартаром Семенычем, -
поздно!..
Он стоял перед тусклым зеркалом и, смахивая одной рукой
паутину с его мутной поверхности, другой , с опаской
5
ощупывал невесть откуда взросший во рту золотой зуб!.. -
Что такое, кто посмел, за какие такие заслуги? – Ма-тре-на!..
Но сестры не было, а зуб тута! Оно, конечно, боязно... -
Подумал Гибралтар, но дюже добре сверкат! Хм... Надо
видно упредительную чарку шарахнуть, - мозги
просветлить, а ну как че всплывёть?.. Он бухнул в чрево и
одну и три – ни! Как отшибло – нема никаких свединьев!
Тогда Нехайпуп зачерпнул борща, тихонько поболтал во рту
куском мяса, в обход злата-зуба, и сглотнул. Говядинка
ухнула в необъятный колодец его желудка, однако и этот
маневр не удался – невнятное урчание и только... - Э… Не
стоит и силы тратить на харч, - недовольно подумал казак, -
срам, как во сне, - ведь даже от осетринки отлуп дал
организм, а уж от трехдневного борща, тем паче толку не
будет! – Мо-о-тя!... Протяжно и просительно позвал он
сестру – тишина. – Поди на рынок двинула языком
почесать, а брательник хоть сгинь от дум тяжелых! Эх,
бабьё!..
Гибралтар подумал малость, затем снова заглянул в
зеркало, ощерился и, тут же, отпрянул: - На месте
подарочек… Как в зуб ногой! Мелькнула не к месту глупая
фраза, но за ней шолохнулась мысль: - а може и впрямь
двинуть чем-нибудь по драгоценному отростку и вся
недолга? Он прищурился и снова глянул на себя: - Не…
Жаль, однако, – щербина-то, поди, не лучше… Н-да, видно
тута без кума не разобраться!..
6
Решил вдруг Нехайпуп, кряхтя оделся и вышел из хаты.
Прохожие тут же шарахнулись в сторону, уступая ему
дорогу, две коровы испуганно мыкнув припустили вверх по
улице, поминутно оглядываясь, а он, набычившись, попер к
добротной хате Мыколы: - Ничё, - придерживая лапищей
щеку, успокаивал себя казак, – хужей, кабы все зубы разом
гакнули, а тута золотая прибавка!
К счастью кум был дома. Сидя в беседке он пил чай и
покрикивал на жену, чтоб та шустрей изничтожала сорняк
на огуречной грядке. Он щедро раздавал и мудрые,
аграрные советы дочуркам - они серпом двигались по
малиннику, удобряя его какой-то гадостью. Увидев
Гибралтара, кум плеснул от удивления чай на колено,
болезно взвыл, на что гость приятно осклабился, блеснув
золотым клыком, и просипел:
- А уж как я рад встрече, Мыкола!
Нехайпуп отвесил дамам поклон и с трудом всунул тело за
стол.
- Здорово дневали, казаче?
- Слава Богу!..
- Руководишь?
- Так бабье ж…
- Ну, да, за ними глаз да глаз! А я к тебе, кум, с вопросом…