Лошадиные крупы лоснились от пота,
Небо взгляд обжигало своей синевой.
Шла большая охота. Большая охота -
Мы подняли медведя с зимовки его.
Зверь был сильный и злой. Потревожен, к тому же,
Он собак раскидал, как песчинки - буран.
На снегу расплывались кровавые лужи -
И ловцы и добыча страдали от ран.
Время шло, и от всей нашей своры остался
Лишь один, самый верный и преданный пёс.
Зверь убил и его. И тогда я поклялся -
Я возьму тебя сам! Это было всерьёз.
Мне всегда говорили - ты слишком горячий.
Мне всегда говорили - не лезь на рожон.
Но сейчас я поклялся. Поклялся, и значит -
Вызов брошен, не может быть он отменён.
Продолжалась охота и новая свора
Вновь погнала медведя. Я кинулся вслед.
Зверь устал и был ранен. Я понял, что скоро
Я из шкуры его себе сделаю плед.
Ты убил моих псов! Ярость взор застелила.
Я коня подгонял, он как ветер летел.
Вот и зверь - наша свора его окружила.
Всё, любому терпенью бывает предел.
Я прицелился. Выстрел был точен, и эхо
Отозвалось стократно - как залп. Как расстрел.
Только в радость победы закралась помеха -
Перед смертью медведь на меня посмотрел.
Посмотрел, как ударил. И дрогнули руки.
И теперь, греясь в теплом медвежьем меху,
Я нет-нет, да и вспомню тот взгляд полный муки...
Я с тех пор на охоту ходить не могу.