Идёшь, карабкаясь в сугробах,
В сугробах безразличии и тьмы
Ползя, почти что утопая.
И видел ты когда такой безжалостной зимы!?
Когда так дует, всё сдувает,
Метёт и, заметая все следы,
Всё не живое и живое устилает
Под грузом леденящей пустоты.
А груз велик, велик настолько сильно,
Что, пробираяся ползя,
В душе поёт лишь только клич бессилья,
Который миновать нельзя.
А сердце, сердце же сердечно
Покоя радости доколе внемлет каждый миг.
Покуда ж будет длиться это бесконечно
Так бесконечно будет сдерживать сей леденяющий порыв.
Порыв бесчестья и прохлады,
Всего, что ты представишь в сей момент,
Момент, когда пылая сердце, утопает
Под грудой падающего и тотчас тающего льда.
И тонешь ты, и тотчас обмерзаешь,
Буран ведь есть Буран.
Он никуда не делся, ты же знаешь.
Он бьёт и дует как таран.
Таран судьбы, так лихо уж рукой взмахнувший?
Иль просто надвигающийся шторм?
Как точно по манерам своевольный,
Рукою псевдо-царскою начёрканный закон.
И вот, когда, в момент бессилья,
Когда с трудом восторжествует яко зло
Возьми себя, возьми же его в руки,
Ведь зло, не смеет опускать добро.
Не смеет всяк буран тушить тех, кто горит,
Тех кто пылает сердцем,
Тех кто по сути им велим.
И хоть по плечи в снеге ты закопан.
И на секунду, кажется, что силы больше нет.
Разрой же этой злобы колкий фирн,
Взойди же всем нутром над ним,
Как монолит устой ты перед бьющим хладом,
И как горел, ты так гори.
Гори сильней, пылай ты ярче
Забвенной утренней зари.
*********
Горит же пламя сторицей в груди,
И больше сердцу нечего боятся.
Прикрой на миг глаза, но продолжай гореть, гори,
И вслед, когда луч солнце в них засветит,
Открой же их, и ты увидишь, с лица встряхая наметённый снег,
Что ныне не Буран и это вовсе, лишь уходящая пурга.
И наконец-то видим все искомый брег:
Где ты - огнистый луч, где там, в дали, тот увядающий Буран.