Пробуждения всё тяжелее, -
предчувствие того, что
однажды не выдержит
сердце нового такта для
продолжения бега,
в лишении истинностью
не имея понятия,
для чего, как и прежде,
стучать.
Мама, я так бы хотел продолжать
в дыхании каждой новой секунды
не знать ничего.
Ах, до чего же хотелось бы,
оказавшись в том
утопическом времени,
наслаждаться жадно
каждой секундой незнания детства,
в которых и было, воистину,
единственно ценное,
что сегодня остаётся лишь
в памяти воскрешать.
Память - самое ценное.
В ней живы те,
которых сегодня нет рядом дышать,
а с ними жив также и я.
Память - ушедшее, но
абсолютно живое
создание, что ещё
теплится в увядающем разуме
мизантропа-ребёнка,
просящего перевести
через запрета дорогу.