Овидий, за морем, отведав прозы,
За то, что языком не то чесал,
Уже не томные «Метаморфозы»,
Но скорбные двустишия писал.
Двоясь, под стать судьбе, необратимо,
Черпая из следов парнокопытных
Реалии, чужим вдруг ставшим, Рима,
Стоять учащегося, без подпор, на слитных.
Поэт ты или, цезарь - это разве довод?
Ни ближний не поможет, ни былые связи,
Против тебя играет если Вечный город...
А всё-таки, как говорится в сказе:
Сгоревших городов растёт и дальше ряд
И только рукописи, неизменно, не горят.