В субботу к обеду дымить начинала,
И запах стоял удивительно едкий.
Снимались с соседских окон одеяла:
Мешают сверхважной разведке.
А дед всё подбрасывал – мокрый и чёрный,
И шли на соседку пахучие волны.
А в пять выдавали платки и халаты.
Был веник замочен, тазы в ожиданье,
И узкой тропинкой вдоль грядки томатов
Мы радостно топали к бане.
Раздевшись в два счёта - команда голышек -
Входили и сразу садились пониже.
И тут начиналось, вода набиралась,
И бабушка нас загоняла на полку.
До смерти, казалось, осталась лишь малость,
И веник гулял по попам.
И листьями пятки до одури тёрла,
Чтоб были здоровыми уши и горло.
Намоет внучков, как посуду на Пасху,
Окатит нас трижды холодной из крана,
И веником новым - берёзовой связкой -
С улыбкой отправит в нирвану.
А если в ногах пропадала вдруг сила,
В предбанник она подышать выходила.
Как мы выползали! Кроты из подполья!
Гудел самовар под лозой виноградной.
И пили, и пели, и наше застолье
Соседке казалось занятным.
И звёзды в домашнем своём кинозале,
Удобно рассевшись, привычно кивали.
А что долговечно и что неизменно?
Что память упрятала в тощем кармане?
Вот крутится шарик в забытой вселенной,
На шарике старая баня.
Березовый лист на торчащих лопатках
И небо в окне, приоткрытом украдкой.
03.2021