Боль, досада, тревога, печаль, маета...
Всё оставлено в дымке за синей горою.
Спала с глаз пелена: вроде я, да не та.
Эта роль не моя: быть извечно второю.
Я хватала как воздух шальные "люблю",
только фата-моргана не много пророчит,
а простое "Устала? Пойдём, накормлю!"
говорит даже больше о чувствах, чем ночи.
Мне известно теперь, что земная юдоль
охраняема верой, надеждой и словом,
и любовью, которая в радость, а боль,
как болезни и горе, из ряда другого.
И любовную лодку – налаженный быт*,
рифы, мели, шторма не разломят на части:
если вместе грести, долго лодочке плыть,
за бортом оставляя земные несчастья.
*Здесь аллюзия на строку Маяковского: "Любовная лодка разбилась о быт".