Январское мне утро подарило
узор художника на кухонном окне,
и с щедростью безмерной одарило
незримой тайною на ветреном стекле.
На том узоре были-пальмы,море,
прибой волною пенною звучал,
темнел далёкий лес на косогоре
и белый парус в бухте проплывал.
На ветках птицы райские сидели
и дивными хвостами поводя,
своими голосами мне рулады пели
и крыльями махали для меня.
Плоды с тех веток спелые свисали
которых я не видел никогда,
лишь птицы на ветвях плоды клевали
в предутреннем рассвете января.
Там, замок мне хрустальный показался
сотканный прочно из янтарных блёстк,
я по ступенькам к двери подымался
стопами полируя пола лоск.
А в замке том,тебя я вдруг увидел
и на мгновенье робко оробел;
я этой встречи утром не предвидел,
но видеть, всё равно тебя хотел.
Жемчужным,ярко-белым ожерельем,
спадали косы серебристой бахромой,
а платье с подвенечном украшеньем
стелилось шлейфом,как хрустальною волной.
В очах мерцали звёзды голубые,
ланиты покрывал румянец золотой,
а губы алые,как ягоды малины,
к себе маня,пылали предо мной.
К тебе,картиной этой окрылённой,
уже давно по жизни я спешу,
и белой сединою убелённой
вновь белизны у января я попрошу.
Не долго длилась сказка в это утро;
уж солнце чуть пригрело в вышине,
теплее стало в комнате как будто,
исчез узор к полудню на окне.
Но верю я,что вновь ночной художник,
прильнёт опять в полночный час к окну,
и новый мир из тысячи дорожек
незримой кистью ляжет по стеклу.
И пусть-ваятель красок не жалеет
рисуя твой божественный портрет,
я знаю: Он создать его сумеет,
а я, лишь предоставлю свой мольберт.