Игрушкой плюшевой я пал в твои объятья
на день рожденье, в тот заветный час,
одета ты была-в то ситцевое платье,
что в старом шифоньере сложено сейчас.
И усадила ты меня на праздничное место
средь плюшевых игрушек за столом,
мне среди них немного было тесно
и в стол,я упирался животом.
Ведь был тогда я, мягким медвежонком,
чуть косолап,но с кроткою душой,
сидел я на диване за слонёнком,
которого за хобот хватала ты рукой.
Со мной под вечер тихо засыпала,
когда читала сказку мама нам,
и к трепетной груди невольно прижимала
доверившись забытым, детским снам.
Тебя оберегал я от болезней,
и звал с собою в сказочный свой лес;
и не было надёжней и чудесней
чем наш союз из любящих сердец.
Но ты взрослела,становилась старше,
тихонько угасал твой детский пыл,
от года года,делалась всё краше,
к фигуре статной взор мужчин манил.
И понемногу обо мне забыла;
к иным затеям устремила взор,
в чулан с игрушками другими положила
над детством-свой свершила приговор.
Теперь лежу я всеми позабытый
пылясь под чемоданами в пыли,
с дырою на боку с небрежностью зашитой,
с большим пятном от краски на груди.
Но всё равно,из сотен тех игрушек,
что руки помнят нежные твои,
среди тобой забытых безделушек,
что промелькнули на твоём пути.
Нет преданней и любящего сердца,
что в памяти хранило детства дни,
оно любви чарующее средство,
пусть и стучалось в плюшевой груди!