Мессир часть 344
Проверка указанных теорий с точки зрения современных научных данных
В общих чертах мы познакомились с возникновением, развитием, современным состоянием и сущностью теорий палеоконтактов и катастроф. В дальнейшем мы проанализируем их и попытаемся изложить теорию естественного причинно-следственного развития человечества, основанную на новейших достижениях науки.
Анализ, критика и поиски доказательств различных теорий еще в древности дали толчок развитию науки. Общепринятые научные методы являются необходимым инструментом в определении истинного и ложного, возможного и невозможного, а также абсолютно неправдоподобного. Хорошо, что это признают — по крайней мере декларативно — также и наши противники. Людвик Соучек, например, пишет: «Следует проявлять особую осторожность, выдвигая гипотезы о давнем и недавнем прошлом человечества... Автор всячески стремится последовательно отделять субъективные предположения от фактов, проверенных современным познанием и ставших общепринятыми... Уже сама композиция книги показывает метод исследования — от увлекательных посылок к их интерпретации в рамках логически обоснованных, хотя и смелых гипотез»37. Эрих фон Дэникен даже отождествляет свой метод с междисциплинарным подходом современной археологии: «Наша идиллически целостная картина мира распадается на отдельные куски. Новые модели мышления нуждаются в новых масштабах. К примеру, археология не должна больше заниматься только раскопками. Накопление и классификация находок нас уже удовлетворить не могут. Для того чтобы реконструировать истинную картину нашего прошлого, необходимо использовать достижения целого ряда других научных дисциплин... Короче говоря, на повестке дня стоит очень важный вопрос — провозглашение Всемирного года археологической утопии, в течение которого археологи, физики, геологи, металлурги и все остальные представители близких им отраслей науки могли бы заняться одним-единственным вопросом: имели ли наши предки контакты с космическими пришельцами?»38.
В научном исследовании мы исходим из определенных наблюдений или проблем, идет ли речь о причинах красного смещения в спектрах отдаленных космических тел или о гигантских скульптурах на острове Пасхи. Затем мы накапливаем факты об этих явлениях (на основании наблюдений и экспериментов, а также объективных свидетельских данных). В виде гипотез предлагаем возможное объяснение. Затем эти гипотезы подвергаем строгому тестированию и апробации — теоретически и экспериментально при строго определенных и контролируемых условиях. В конечном итоге наши предположения и догадки либо подтверждаются (если речь идет о «крупной» гипотезе, с помощью которой можно объяснить многие природные и социальные явления, то, как правило, мы называем ее теорией), либо мы устанавливаем, что данную проблему пока решить нельзя (очевидно, была поставлена такая задача, решить которую на основе известных данных или с помощью существующих методов исследования пока невозможно); в этом случае мы должны довольствоваться аппроксимацией, то есть самым простым и доступным объяснением, какое возможно на данном этапе.
Чрезвычайно важен тот факт, что истину, открытую с помощью научного метода, может проверить где угодно и когда угодно любой исследователь. Открытия или научные результаты, полученные в Праге или Москве, можно повторить в Париже или Мельбурне, придерживаясь способов и методов первооткрывателей. Так, в сущности, и делается. Объективность научного познания основывается именно на повторяемости результатов «по требованию». Объективность научных данных жизненно необходима, если мы добиваемся истины и рационального познания действительности.
При этом следует помнить, что понятие «совершенно очевидный» ни в коем случае не является синонимом понятия «видимый». Наука допускает существование широкого спектра невидимых явлений — например, гравитации, протекания химических реакций, мышления, переноса инфекции или распространения света.
Оставим в стороне религиозные верования (о сотворении мира и человека богами и другие явления). Они сюда не относятся. Ведь наука не может признать ограниченную истину и объективно не доказанные субъективные взгляды (такие, например, как явления отдельным индивидам), а также игнорирование законов природы, их замену таинственными, эзотерическими и необъяснимыми силами или существование сверхъестественного, основывающееся на догмах и интуиции.
Интуиция и образное мышление весьма важны при создании гипотез, но не при их проверке и поиске доказательств.
Наука не является закрытой системой. Совокупность научных знаний и особенно новых гипотез со временем меняется и углубляется. Их создание является своего рода процессом.
Хорошие условия для своевременного и объективного выдвижения и апробирования гипотез, вне всякого сомнения, имеют математики, физики, химики и представители других точных наук. А можем ли мы, формулирующие и проверяющие свои гипотезы о давнем прошлом человечества, иметь такие же условия? Что мы можем узнать о прошлом, от которого сохранились лишь немногие письменные и вещественные доказательства, да и тех, чем глубже в прошлое, мы находим все меньше и меньше? От эпохи палеолита до нас дошла лишь тысячная доля первоначальной материальной культуры. Можем ли мы на основании этих остатков узнать больше, чем они непосредственно говорят сами о себе? Инструменты свидетельствуют о своей функции — о цели своего использования; но могут ли они сказать что-либо о своих творцах? Можно ли предположить, что люди, имеющие одинаковое представление о мире и одинаковую форму социальной организации, пользуются одинаковыми предметами? Проверим это предположение на вещи, которая всем хорошо известна, — на автомобиле.
Люди, не имеющие денег на покупку «форда», покупают «трабант». Стоимость машины в общем и целом соответствует положению и финансовым возможностям ее владельца. Можно также предположить, что у большинства владельцев «трабантов» есть стиральные машины «татрамат», а не «филко»; у владельцев «фордов» — наоборот. При этом «форды», скорее всего, стоят перед многоквартирными домами.
Таким образом, марки легковых автомобилей могут нам кое-что рассказать об их владельцах, их взглядах и социальном положении. В данном случае мы, конечно, рассуждаем о современном обществе.
После нас останутся остатки «трабантов», «фордов», «шкод», полиэтиленовых бутылок. Наши предки оставляли после себя кости лошадей, колеса карет, глиняную посуду. Остатки и мусор со временем меняются, отражая те изменения, которые происходят во всех обществах.
В археологических находках, будь то каменное ручное рубило, земляные курганы или пирамиды, мы ищем сходство или различие и пытаемся найти и понять причины наблюдаемых изменений. При этом мы опираемся на аналогичные примеры из жизни современного общества, обществ прошлого или из жизни народов, обитающих в наше время, но находящихся на низком уровне общественного развития. Мы стремимся установить, вследствие чего произошли изменения — в результате новых изобретений, военных действий или различий в социальном положении. А может быть, в результате резкого изменения моды? Отличаются ли общества друг от друга потому, что люди, составляющие их, живут в разных местах, говорят на разных языках, исповедуют разные религии? Затем на основании собственного опыта, изучения развития обществ исторического периода и анализа функционирования обществ, находящихся на низком уровне развития, мы определяем, какие археологические данные свидетельствуют в пользу той или иной гипотезы.
Современный эксперимент. Изготовление кремневого топора с целью изучения древней технологии этого дела.
Предположение, кажущееся нам наиболее близким к действительности, можно проверить следующим образом: в соответствии со сценарием данной гипотезы мы экспериментально создаем искусственную ситуацию и регистрируем полученные результаты. Так, например, мы ставим задачу изготовить за пятнадцать минут древним способом из соответствующего материала кремневое ручное рубило или кремневый топор. Конечно, после этого мы не можем утверждать, что древний охотник делал свой инструмент в течение пятнадцати минут и ни минутой больше, но с уверенностью можем заявить, что работа эта не могла отнять у него ни годы, ни месяцы жизни и что у него оставалось еще достаточно времени для охоты на диких зверей, сбора лесных плодов и рисования на стенах пещер. Или мы устанавливаем, что с помощью копии древней мотыги из рогов оленя, лопаты из костей лошади и корзины из ивовых прутьев один человек в течение часа может выкопать, поднять и перенести около 250 килограммов глины или камней (это составляет примерно одну треть того, что человек может сделать с помощью металлических инструментов). Цифра также не совсем точна, но можно быть уверенным, что она близка к истинному результату. Кроме того, мы будем точно знать, что древний человек не мог перенести лишь десятую часть того, что мы установили. Получив подобные результаты, мы можем вычислить, что древний человек мог насыпать курган из камней и глины массой в сто тонн в течение 400 часов, десять человек могли сделать это же за 40 часов, а сто человек — за 4 часа. Каменную пирамиду майя массой в миллион тонн один человек мог построить за 4000000 часов, а миллион человек за 4 часа и т. д.
Естественно, что такие эксперименты не дают возможности точно реконструировать события прошлого, они лишь помогают понять, как это могло происходить, какие неожиданные обстоятельства могли при этом возникнуть и какими цифрами мы можем оперировать.
Однако, прежде чем более или менее уверенно утверждать, что «в определенном месте было достаточно людей для того, чтобы они смогли построить курган или пирамиду или вырубить из камня гигантскую статую», мы должны ответить на вопрос, «сколько людей и как долго жило в данной местности».
Можно ли получить ответ на такие вопросы, основываясь лишь на находках археологов? Конечно, это очень трудно, поскольку люди в прошлом, как и в настоящем, не собирали отходы в каком-то особом месте, не строили и не перестраивали свои жилища с учетом интересов будущих археологов. Мусор они бросали там, где им казалось наиболее удобным, а дома, села и города строили так, чтобы это отвечало их потребностям и образу жизни. Поэтому места их обитания (селения и города) являются хаотическим смешением всевозможных остатков, и чем дольше они там жили, тем сложнее во всем этом разбираться.
Современный эксперимент. Сооружение из дерна оборонительного вала древнеримской крепости I в. в Ланте (Англия).
Современный эксперимент. Реконструкция лодки. Ее корпус сделан из ясеня и обтянут бычьей кожей. На такой лодке английский историк Тим Северин повторил путь ирландского монаха Брандана (VI в.) из Ирландии к Ньюфаундленду.
Схема древнего заселения местности и процесс ее изменения.
Давайте посмотрим на рисунок и попытаемся представить себе, как древние жители заселяли определенную местность, какие следы оставляли после себя и каким способом археологи раскрывают эти свидетельства в настоящее время. В райское место с молочными реками и кисельными берегами пришел старейшина племени со своей дружиной. Местность им понравилась, и на еще никем до них не тронутой земле (I) они построили дом (II). За время его сооружения появился слой строительного мусора (1) и ров, из которого они брали глину (2). Пока существовало поселение (III), накопился слой пищевых отходов, разбитой посуды и вышедших из употребления инструментов (3). А когда своим упорным трудом люди облагородили ближайшие окрестности и начали пользоваться результатами своих трудовых усилий, сюда вторглось враждебное племя, изгнало их (в лучшем случае), разграбило и сожгло дом, от которого остались руины (4), постепенно заполнившие ров (5). Спустя некоторое время сюда пришли другие люди. Им тоже понравилось это место, и они построили два дома (V). Они вновь накопили слой строительного мусора (7), слой глины из другого рва (6), слой пищевых отходов, разбитой посуды и инструментов (8). Эти поселенцы вынуждены были покинуть местность по причине оскудения почвы и исчезновения в лесах животных, на которых они охотились. Брошенные дома под действием дождей, снега и ветра начали быстро разрушаться (VI). Их остатки образовали новые слои (9, 10), заполнившие второй ров (11).
А как будем действовать мы, если нам не нужно строить дом, а нужно раскрыть, расшифровать и объяснить запутанную историю живших здесь когда-то людей?
Сначала с помощью скреперов или бульдозеров устраняем молодые поверхностные слои почвы, не содержащие никаких древних предметов. Но как только появляются первые следы поселения, всю тяжелую технику выводим и пускаем в ход традиционные инструменты археолога — лопату, шпатель, нож, щетку, сетку и миску с водой для промывки самых мелких предметов и естественных остатков. Снимаем постепенно слой за слоем, стараясь не нарушать при этом, насколько это возможно, культурные слои. В отдельных случаях устанавливаем условные слои, к примеру толщиной 20 сантиметров. Таким путем идем все глубже и глубже. Предметы, найденные в этих слоях, складываем в мешочки, к которым прикрепляется бирка с указанием места, квадрата, слоя и содержания. Найденные в поле материалы сортируем — камень, кость, керамика, бронза, древесный уголь... При этом нужно действовать очень осторожно, чтобы не разделить предметы, найденные в одном месте, поскольку это может свидетельствовать об их взаимном функциональном единстве. Одновременно ведем послойную описательную, фотографическую, графическую и масштабную фиксацию меняющейся ситуации. Ведем учет предметов, построек, следов и отпечатков, их связей между собой и окружающей средой. Таким образом накапливаем как можно больше материалов, которые помогут нам определить время и культуру, к которым относятся находки, будут способствовать их реконструкции, установлению функционального назначения и дешифровке действий и событий, некогда затронувших данное поселение. В поле мы получаем лишь предварительную информацию, дальнейшая работа ведется в кабинетах и лабораториях. А тем временем копаем и копаем...