В конце начало, всё и ничего,
и если подводить уже итоги,
то том посмертный – тот же дом на слом, –
что оправданье праведного толка.
Всё только начинается, когда
действительно имеется готовность
существовать сегодня и всегда, –
везде и всюду пребывать как дома.
А будучи свободным от долгов,
не тороплюсь, давно просрочив время
соблазнов крови жаждущих богов
в стихийных переменах настроений.
Каким живым себе ни покажусь,
срок завершив таким непросвещённым,
едва ли после смерти устрашусь
несовершенств вещей незавершённых.
И вот из праха только состоя,
не жду от смертных повода для речи,
довольствуясь всем миром без меня
с обеспеченьем вечности беспечным.
Улавливаю действенный момент
разноголосья в тишине сознания,
и пробиваюсь на бессмертный свет
надеждой крайней степени отчаянья.
Пылают щёки, время смещено,
как на закате первого смущения:
здесь и сейчас, как и давным-давно,
терплю невозмещённые мучения.