Весь мир любил и каждого отдельно
Писатель, врач, гуманный педагог
Пан Гольдшмид. Жизнь судьбой отмерена -
А много-мало...знает только Бог.
Особенным он был ребёнком с детства,
А канарейка - самый лучший друг.
Им по свободе - близкое соседство
И словно настороженность вокруг.
Век короток у птички, мальчик знает...
Он на могилку птичке ставил крест,
Но только дворник крестик убирает:
- Знай, канарейка не из "наших" мест.
Да, я - еврей и по-другому смертен?
В тот день ребёнок как-то осознал...
Как трудно быть отверженным, поверьте.
И думу думал Генрик допоздна...
И цель была поставлена - учиться!
К детишкам сильно тяготел душой.
Добро из глаз у Доктора лучится -
Гольдшмид своё призвание нашёл.
Он в польских, русских иль еврейских детях
Различий ни однажды не искал:
Ведь всем одно им в мире солнце светит,
Лечил, учил их доктор и ласкал.
"Сиротский дом" открыл он на Крахмальной,
Где климат справедливости внутри.
Писал рассказы, было всё нормально,
Приверженцем стал детских он доктрин.
Он -Старый Доктор или Януш Корчак -
То Генрика Гольдшмита псевдоним.
Но вдруг - война! Фашизм же неразборчив,
Болезни, голод, ужас рядом с ним.
Евреям всё там стало под запретом,
И даже жизнь сама запрещена.
Сгоняют жителей-евреев в гетто.
И даже деток! В чём же их вина?
Их было двести в том сиротском доме.
Врач и учитель - около детей...
Что где добудут, тем их и накормят,
Ну а фашисты с каждым днём лютей.
То август шёл сорок второго года,
Вот до приюта очередь дошла...
Ах, бедные еврейские сироты,
В Треблинку путь им и плохи дела.
ИХ по четыре строили в колонну.
Тут офицер по-своему сказал:
- Эй, шнеле, шнеле, киндер, к эшелону!
И повели детишек на вокзал.
Все чувствовали, что ведут на муки,
А утешенье - с ними Корчак пан.
Шёл впереди и вёл двоих за руки,
А по пути зевак стоит толпа.
Он вёл ребят, как Моисей евреев,
И вместе с ними был готов на смерть:
Кто, как не он, их ободрит, согреет...
На это надо мужество иметь!
У всех на рукавах звезда Давида,
Рыдают даже камни мостовых.
Такая вот у ужаса планида,
Когда на казнь ведут детей живых.
Хотя давали Доктору свободу,
Учитель с ними - до конца пути.
В нём дух терпенья своего народа
И сердце Данко в пламенной груди.
Вот крематорий, камера с "Циклоном".
Захлопнулись запоры на дверях...
Здесь всех детишек-мучеников прах...
О, Боже, по каким Твоим Законам?!
Способны ли мы сами на Такое?
Не дай, Господь, кому-нибудь узнать!
Колени дал нам Бог, чтоб преклонять
Перед Героем и не знать покоя!
На Яд ва-Шем сейчас в Иерусалиме
Ему поставлен монумент с детьми.
Он - Генрик Гольдшмид - вот героя имя,
и Януш Корчак! Наш поклон прими...