При мысли о Тебе у меня начинает вырабатываться тепло.
Я теплею.
Я — печка.
И спускается на меня покой.
Не тупой покой, а такой созидальный.
Ощущение себя в своей точке в системе координат.
Я там, где должно быть.
Нет мытарств, сомнений, ожидания подвоха, внезапного возгорания.
Взаимность, слаженность, движение чух-чух! -
И — мы едем, едем, едем...
—
Это моё письмо к Тебе сегодня утром случайно, присев к моему письменному столу, глазами старого барана, упёршимися в лист, как в новые ворота, прочитал мой муж. Он ничего не сказал на это. Я ничего не сказала. Мы заговорили на отвлечённые темы, я, пожалуй, была чуть разговорчивее и предупредительнее, чем обычно, рассказывала ему о том, что "шотландцы всё-таки скоты!", а матовые плечи Мари в ночном саду мимовольно разбудили у поэта фривольные мысли, и он оживил её в стихах и, кажется, чуточку вожделел. Муж, по обыкновению, всё больше молчал, но в этот раз за его неразговорчивостью угадывался внутренний монолог.
К счастью, в этом письме нет ни одного слова, которое можно было бы назвать в нашей ситуации предосудительным. Хотя... хотя внимательному читателю оно так много скажет.
Ты внимательный читатель, милый?
Вот так и живём.
IFMDEDG