Я бы не плакал, если б то были шишки кедровые.
Но с возрастом все чаще шишки упоротых.
И как теперь не одевайся, мурашки за воротом.
И как теперь не улыбайся, это твои заботы
Для всех. Пустишь слезу, когда тянет на смех.
Сколько ни мечтай, не познаешь успех.
Я так хотел пожить, но вновь не успел.
Тянется светский аромат с корабля,
Но впереди айсберг, который никто не обнял.
И солнце в ночи не в силах его растопить,
Айсберг пишет себе очередной глупый стих.
В белой ванне измокнув и её замарав,
Я впервые ощутил усталость.
Я так много писал за мораль,
Что её уже не осталось.
Словно жалкий торгаш на рынке,
Пытаясь скроить копеечку или бумажку,
Распродал все свои улыбки,
И осталась лишь сажа.
И остался мне только сажень,
Что высадить не довелось в старости.
Моя жалкая баржа пронеслась по молодости.
Это не стих и даже не исповедь.
Покосилась ржавая кровель.
Когда я все человеческие чувства высмею,
Захлебнусь собственной кровью.