Говорят, времена-то уже откровенно не те,
Полистайте хотя бы вон те криминальные сводки.
И какое-то странное чувство дрожит в животе,
Когда книга выходит дороже бутылки водки.
Когда люди не знают о чём говорить по утрам,
А под вечер сидят по углам, залипая в Тиктоке,
Только ветер гуляет со мной по безлюдным дворам,
И плывут серебристые блики в воздушном потоке.
Под подошвой шуршит пожелтевший от времени лист,
В синих окнах мерцают заманчивым светом экраны,
Хочешь — выйди в окно, ну а хочешь — иди застрелись,
Но не смей выставлять напоказ свои древние раны.
Говорят, времена-то уже откровенно не те,
Ваши люди другие — без стержня, дурная порода.
А экраны тревожно сияют в глухой темноте.
Лихорадочно бьётся в груди голубой зимородок.
Под глазами легла магистраль из продольных морщин,
И сомкнулись зрачки, на мгновение слиплись ресницы.
Хочешь — просто поспи, ну а хочешь — иди поищи
Смысл жизни в той книге...
Без самой последней страницы.