МИР.
- Что же у вас здесь так тоскливо то?!
Сидя на бетонной плите, прошептал Фёдор. Взгляд его потупился вниз на не завязанные шнурки, кипельно белых кроссовок. Я не могла понять, почему у него такие изумительно белые кроссы, а майка, хотя и по виду совсем новенькая, была подрана аж в двух местах и цвет изначально был, как я полагаю темно бирюзовый. Сейчас выглядел, как грязный циан. Но Фёдор, судя по его задумчивому взгляду, был удручён не своим внешним неопрятным видом, а чем-то другим. Я не стесняясь, поправила его джинсы, уж больно сильно они задрались внизу, отряхнула ему пыль со спины и убрала соломину в его шикарных волнистых волосах. Не знаю чем этот паренёк занимается, что ему чуждо и чем заинтересован он вообще по жизни. Неподалёку, метрах в пяти лежал на обочине грунтовки, велосипед. С детства я обожала велосипеды и даже надо признаться, мне безумно нравилось его, свой велик, давать кататься другим. У меня было такое чувство, что весь двор и все соседние дворы... т.е вся детвора катается на моём любимом транспорте. И от этого, мне становилось радостно на душе! Ведь они катались счастливые, даже когда случайно падали, мои друзья и подруги смеялись и мне это очень-очень нравилось! Я же могла вот так запросто, ничего в принципе не делая, просто давая покататься, подарить ребятам радость! И черт возьми, мне это нравилось! А ещё я просто обожала гонять на велосипеде. И не важно для меня тогда было, гладкая дорога под колёсами или с колдобинами и камнями. Я всегда, почему-то смотрела только вперёд. А не вниз и не по сторонам. И сейчас, кода совсем рядышком лежал красивый велосипед, мне до боли в сердце, вспомнилось моё такое вот простое, счастливое детство!
- Скажи пожалуйста, а что ты имел ввиду, произнеся такие понурые фразы-тоскливо тут у вас!? И вообще, откуда ты взялся? Весь такой побитый?
- Да это долгая история и верят ли она тебя чем-нибудь заинтересует. Если хочешь расскажу может быть в другой раз. Фёдор поднял голову и посмотрел снова вдаль. Куда-то прямо в линию горизонта. Между небом, где витиеватые перистые облака, в форме непонятных конфигураций, в течении этого дня, всё пытались закрыть собою солнце. Но у них это плохо получалось. Словно, солнышко, закатав свои рукава, весело и с усмешкой, отбрасывало от себя тень, в разные уголки голубого летнего неба. На горизонт, где линия его простиралась над полями с озимой рожью... зелёными, будто футбольное поле.
- И что ты молчишь? Ответь, почему тоскливо то?
- Почему? Вот и я задаюсь этим вопросом. Почему? Я много где бывал по свету и достаточно видел на своём веку. Фёдор это сказал так важно и гордо, что мне стало чуточку смешно, но я скромно сдержала свой смех и продолжала покорно слушать своего нового знакомого, которому на вид то отроду было с натяжечкой 25. Молодой человек спрыгнул с плиты прямо в пыль, своими кипельно белыми кроссовками и встал прямо передо мной. Рост его конечно же, был выше моего, но так как я осталась сидеть на прежнем месте, а плита выпирала примерно на метр от пыльной насыпи, наши глаза оказались друг против друга! Федя был хорошо сложен, да и черты лица мне сразу понравились. Прямой нос, волевой подбородок и высокий лоб, который прятался под каштановыми кудрями. А вот глаза, меня неожиданно удивили. Они были зелёные, как это поле во ржи. Необычный цвет. Даже надо заметить, будто с желтым оттенком, или это блестели какие-то огоньки в его взгляде? Не знаю. Я засмущалась. Но спасибо Феде, он отвёл свой взгляд и проникся окончательно ответом на свой же вопрос. У меня создалось впечатление, что он забыл о моём существовании рядом и говорил вслух сам себе.
- Тоскливо. Потому что тоска у всех в глазах. Да... подумала я, ведь так и есть! Вон,
т. Наташа, как они хорошо живут! Всё у них есть. Ну всё! Что хотелось бы и даже с излишками. А почему она всегда такая гарусная? Не понимаю. Знаю её уже как лет десять, встречаю и вижу её каждый день, а она всегда поникшая какая-то, будто кто бросил её или наоборот-не нашёл... я ведь за столько лет знакомства, не то, чтобы смех, улыбку не видела на её устах и в её глазах. Или Васька сосед. Что он вечно орет и дерётся? Чего ему не хватает то? Родители всё делают для него! Хочешь, то, хочешь это! А ему всё не то и не так. Да это то ладно, понятно, что такому молодцу всё и всегда будет плохо. А Зинаида вот Кузьминична, это да. Её то я понимаю. Потеряла всех своих близких. Живёт одна одинешенька, в старой квартире на Мамайке. То одно у неё болит, то другое. И может, рада бы она была, но радоваться особо нечему. Праздник у неё нет, не День Рождения и не Новый год с ёлкой. Нет конечно. Праздник, когда она в день памяти, идёт на могилу к своим двум сыновьям, погибшим в автоаварии. И так вот и живёт, дожидаясь, что в скором встретиться с ними на небесах. Всё ждёт и ждёт, а время это не приходит. Вот и не радостно ей от того.
- Ты о чём задумалась, легонько тронув меня за плечо, спросил Фёдор.
- Ой, прости. О твоих словах.
- Да что о них думать то? Ну да тоскливо. Мир то в принципе своём несовершенен. И в нём много чего намешано. Ты, малыш, держи хвост пистолетом! Ведь в этом огромном мире живёт твой мир! Крохотный, но он твой! Своим то ты миром можешь управлять, если большее нам не подвластно. Разукрашивай его красками и согревай теплом!
А твоя знакомая Зинаида Кузьминична ещё успеет встретиться со своими любимыми сыновьями. Не всё она ещё здесь сделала, я знаю. И не вешай носик! Откуда он узнал? Что я и о чём я думала сейчас?
- Фёдор! А как ты определил?... но молодой человек так быстро вскочил на велосипед, что я даже не успела спрыгнуть с плиты. И мне пришлось долго смотреть ему в след... мой новый знакомый направлялся прямо на линию горизонта, крутя педали с легкостью. Туда, где солнце разгоняло облака, а зелёное поле послушно волновалось от летнего ветра, расстилаясь всё под той же единственной прямой линией горизонта.
Доброта — сравнима с чеканутостью.
Лживое притворство — хуже воровства.
Где хмельное рабство борется с ненужностью, трезвого и злого бытия.
Там склоняют головы с покорностью...
Не перед усопшим, а живым.
Дышат перессудами и подлостью.
Напрочь, перестраивая мир.