Я умер в том году под аппаратом,
На улице стоял тогда февраль...
И молодая медсестра с медбратом
Шептали тихо надо мной "Как жаль...
Как жаль, что он ушёл совсем нежданно;
Как жаль, что не увидит он весну;
Как жаль, что оборвалась жизнь так рано;
Как жаль, что не поможем мы ему."
Все разошлись, лишь врач один остался,
Он самый старый был среди коллег.
Он мне сказал: "Сынок, ты не сдавайся!
Ещё твой, парень, не окончен век!
Дыши, борись и слушай своё сердце,
Будь смелым, добрым и людей люби,
Открой души своей горячей дверцу...
Живи, дружочек, милый мой, живи!"
Дежурная писала что-то в карте,
Когда на мониторе прыгнул пульс,
Забилась родником жизнь в миокарде,
Как-будто мою руку взял Иисус.
Я ожил вдруг и задышал свободно
На радость близким и своим родным.
Наверно, было Богу так угодно,
Чтобы остался я ещё живым.
А старый врач сидел со мной на койке,
Когда я часто по ночам не спал.
Он проверял на ИВээЛ настройки,
Давление и пульс мне измерял.
Подбадривал, что буду скоро бегать,
Друзей увижу, солнце и весну,
Цветение садов, бездонность неба
Морей далёких синь и глубину.
Я поправлялся, а старик всё реже
Ко мне стал почему-то заходить.
Быть может, был заботами обвешен,
Учил других "тяжёлых" жизнь любить.
Однажды попросил я у медбрата
Назвать мне имя старого врача.
Он глянул на меня и виновато
Сказал, что здесь такого не встречал.
"Да как же так? Ведь он со мной ночами
Сидел у койки, трубки поправлял?"
Медбрат лишь только пожимал плечами:
"Не знаю, здесь такого не видал."
Дежурная, соседи по палате
Твердили, что не видели его.
А доктор объяснил, что это память
В уме рисует образы всего...
Я умер той зимой под аппаратом,
Родился вновь, когда сады цвели.
Я помню медсестёр, врачей, медбрата...
Спасибо и поклон им до земли!
В лазурном небе солнышко смеётся,
Курлычут над полями журавли...
Пусть всем больным удача улыбнётся:
"Живи, дружочек, милый мой, живи!"