…Много лет минуло после смерти великого князя Александра Ярославича. Случилось дело самое удивительное. Фигура мудрого политика и талантливого полководца заслонила для отечественных историков многие последующие события XIII века. В тени воздвигнутого ими монумента оказалось крупнейшее сражение Северной Европы - Раковорская битва, а с ним и славные русские имена, достойные большей памяти. Именно тогда «…сменилось поколение - весь цвет старого боярства погиб, пришли другие люди, и началась новая история Новгорода». Небольшое повествование обо всем этом…
Задумали новгородцы в 1267 году повести свои дружины в соседнюю Литву, но потом решили идти на более слабого противника - датские владения в Ливонии (Эстония). Дойдя до крупного укрепленного замка на высоком холме - Раковора (Везенберга), взять его не смогли. «Много земли опустошили, но города не взяли». Основателями этой цитадели были датчане, в лучших традициях своего времени искавшие в прибалтийских землях чужое богатство. Очевидно, что к вышеназванному году нажить такое богатство уже успели. В любом другом случае все последующие события просто не состоялись.
Новгородскому войску пришлось домой возвращаться, предав огню и разорению ближайшие территории. Однако от мысли захватить замок, который открывал им дорогу вглубь ливонских земель к Колывани (Таллинну), в Великом Новгороде не отказались. Формальным поводом для этого послужили «чинимые обиды» и притеснения новгородских купцов в Колывани.
В новый поход русские готовились идти большими силами. Ковалось оружие, монтировались «пороки» - специальные осадные орудия. Новгородцы убедили великого князя Ярослава Ярославича в необходимости совместного похода в Ливонию. В объединенное русское войско вошли князья владимирской земли: Дмитрий Александрович Переяславский (сын Александра Невского), Святослав и Михаил Ярославичи (сыновья великого князя) с тверской дружиной, Юрий Андреевич (сын Андрея Ярославовича, брата Невского), а также князь Довмонт с псковской дружиной. Силы получились достаточно внушительными.
23 января 1268 года русское войско в полном составе, с обозом и осадными приспособлениями вышло из Великого Новгорода. Они успешно переправились через Нарову и вступили в ливонские владения датского короля. В этот раз русские не торопились, разделившись на три колонны, они снова занимались разором чужой территории, медленно и неотвратимо приближаясь к первой цели своего похода - Раковору. Войско русских князей не встречало сопротивления, настолько оно было велико. Вирония была разорена, села сожжены, люди перебиты или уведены в полон. Наверное, такая легкость похода могла внушить некоторой беспечность.
О том, где именно произошла битва, спорят до сих пор. Вероятнее, битва произошла на речке Пада, близ села Махольм. Там могло пройти такое большое войско. Это совсем неподалеку от побережья Финского залива. Во всех прочих местах простирались болота, на которые богата здешняя земля. К тому же там было проще сосредоточить крупные силы. Сейчас на этом месте находятся развалины капеллы святой Марии. Считается, что церковь была поставлена в память о погибших.
Утром 18 февраля 1268 года русское войско двинулось к переправе через реку Пада. До Раковора оставалось около двадцати верст. Конная разведка доложила, что на западном берегу реки собралось большое вражеское войско, «стоявшее, как лес дремучий, ибо собралась там вся земля немецкая». Однако и это известие не слишком озаботило русских князей. Они продолжали верить в договоренности с Ригой и Орденом, обещавшие не помогать датчанам в случае войны с новгородцами. А для католиков не считалось большим грехом нарушить свою клятву, обмануть «православных еретиков». Помолившись Богу, русские князья решились участвовать в этом сражении.
Немцы и датчане заняли западный берег реки по склону холма, на вершине которого, вероятно, расположился сам Отто фон Лаутенберг (Роденштейн) - ландмейстер Тевтонского Ордена в Ливонии. Отсюда будущее сражение ему было видно, как на шахматной доске. Свою партию он продумал до самого конца и уже не сомневался в успехе. Ровный склон, полого спускавшийся в долину, представлялся удобным для атаки его тяжелой рыцарской конницы. Было решено дать русским переправиться через реку, после чего атаковать их сверху вниз. Вдоль западного берега реки и сейчас течет заболоченный ручей, который разделил два огромных войска перед сражением. С тех пор это место люди называли «злым» или «кровавым». Для русских войск такая позиция представлялась менее выгодной. Здесь против их играл даже рельеф местности. Противник, прибывший сюда раньше, использовал для себя все его преимущества.
Основу боевого порядка войска составляли рыцари Тевтонского Ордена, вышедшие на поле боя в своем излюбленном построении - «клином» или «свиньей», что свидетельствовало о их желании атаковать. Правый фланг «свиньи» защищали датчане, слева выстроились войска архиепископа и ополчение.
Русское войско построилось следующим образом. На правом фланге встала переяславская дружина князя Дмитрия Александровича, за ней, ближе к центру псковская дружина князя Довмонта, в центре - новгородский полк и дружина князя Юрия Андреевича, на левом фланге встала дружина тверских князей. Таким образом, против «свиньи» встал самый многочисленный новгородский полк.
Основная проблема «сводного» русского войска заключалась в том, что в нем не было единого командования. Среди русских князей не оказалось авторитетных личностей равных Александру Невскому. Старшим по родовому праву (лествичному счету) среди князей был Дмитрий Александрович, но он молод и неопытен. Зрелостью и боевым опытом обладал князь Довмонт, но претендовать на общее руководство не мог, в силу своего низкого положения. Для русских князей - рюриковичей он только воевода псковского отряда. Князь Юрий Андреевич - великокняжеский наместник - авторитета среди соратников не имел, руководители же новгородской общины тоже не могли командовать князьями. В итоге русские отряды действовали несогласованно, что пагубно повлияло на общий ход сражения. Феодальные армии вообще не отличались высокой дисциплиной. По неписанным правилам князья или знатные рыцари со своими дружинами действовали самостоятельно, ища себе славы в поединках, часто забывая о соседях и успехе общего дела. За все это каждый приходилось расплачиваться большой кровью. Победу на поле брани приносило не число войска, а его лучшая организованность.
Первый ход в этой партии сделали русские, которые перешли разделительный ручей, сохраняя свои боевые порядки. Активная фаза сражения началась лобовой атакой немецкой «железной свиньи», пришедшейся на центр новгородского полка. Одновременно оба фланга союзного немецко-датского войска были атакованы тверскими и переяславскими полками. Войско Дерптского епископа вступило в бой с псковским отрядом князя Довмонта. Тяжелее всех пришлось новгородскому полку. Удар тяжеловооруженных рыцарей, набравших скорость при спуске с холма, был страшен. Новгородский строй прогнулся, началась схватка, в которой, как говорилось в ливонских «Рифмованных хрониках», «немецкие воины рубили русских целыми рядами».
В Новгородской летописи есть рассказ об ожесточенной схватке между новгородскими воинами и «железным полком» неприятеля («великой свиньей»), в которой был убит новгородский посадник по имени Михаил и тринадцать, поименно названных бояр. Тысяцкий Кондрат и еще два боярина, также названных поименно, и вовсе пропали без вести, а черных людей с ними пало «без числа». Давление было настолько серьезным, что строй полка распался, началась паника, князь Юрий Андреевич вместе со своей дружиной поддался общему настроению и «показал плечи», бежал с поля боя, за что был даже заподозрен летописцем в «перевете», измене.
Разгром новгородского полка казался неминуемым, но в самый критический момент проявил доблесть и отвагу восемнадцатилетний князь Дмитрий Александрович. Он бросил преследование разбитого ливонского ополчения, собрал вокруг себя воинов и ударил по флангу наступающего железного рыцарского клина.
К этому времени датчане тоже не выдержали удара псковской дружины опытного князя Довмонта и обратились в бегство. О быстром разгроме епископского полка свидетельствует и автор «Ливонской рифмованной хроники», упомянув о геройской гибели его предводителя, епископа Александра в самом начале сражения.
Вероятно, для своей смелой атаки на «свинью» князь Дмитрий смог собрать только небольшую часть дружины, что спасло рыцарей от полного уничтожения. Тем не менее, строй их заколебался, что позволило устоять новгородскому полку. Сражение приобрело затяжной характер. К концу светового дня тевтонцы были настолько измучены, что атаковать русских больше не могли. Они ограничились захватом русского обоза. Пожалуй, это был их главный стратегический успех в сражении, поскольку там находились осадные приспособления, предназначенные для штурма замков Раковора и Ревеля. К этому времени остальные части объединенного датско-немецкого войска были уже разгромлены. Потери их оказались столь велики, что кони, как сказано в летописях, «не могли ступать по трупам».
Противник спешно отступал к Раковору, стремясь укрыться за его стенами, а русские войска преследовали его, стараясь охватить с флангов и отрезать от замка. Бой прекратился с закатом солнца. С наступлением сумерек начали возвращаться княжеские дружины, преследовавшие разбитые отряды датчан, ливонцев и немцев. Разгоряченные боем русские воины предлагали немедля провести атаку и отбить у тевтонцев обоз, однако князья на военном совете решили подождать до завтра: «Утро вечера мудренее». Ночью тевтонцы, сознававшие опасность своего положения, ушли. Раковорская битва закончилась.
Русское войско еще три дня, подчеркивая свою победу, стояло «на костях», на поле боя - собирали раненых и трофеи, хоронили убитых. Из-за обилия трупов новгородцы не смогли разыскать тело своего предводителя - тысяцкого! Рассказывают, потом долго не выбирали нового - надеялись, вернется. Беспримерные усилия, жертвы и трагический финал. На четвертый день решено было оставить поле битвы и повернуть назад. Только князь Довмонд со своими псковичами прошел огнем и мечом по всей земле Вирумаа, до самого моря. Автор «Повести о князе Довмонте» писал: «Князь Довмонт прошел горы непроходимые и вируян пленил до моря, и повоевал Поморье, и возвратился в Псков, наполнив землю свою множеством полона».
В следующем 1269 году ландмейстер Тевтонского Ордена в Ливонии Отто фон Лаутенберг предпринял ответный ход и двинул войско на Псковскую землю. Они вступили в русские пределы, сожгли посад Изборска, пограбили села, но Псков не осадили. Как поясняет немецкая хроника, «погода была сырая и холодная, из-за этого штурм не начали». Псковичи сразу запросили помощи у Новгорода. Однако «Повесть о Довмонте» сообщает, что князь все же дал бой крестоносцам и, подобно Александру Невскому, самого ландмейстера «ранил по лицу». Именно перед этой вылазкой Довмонт освятил в Троицком соборе свой меч - уникальное для ранней русской истории свидетельство о подобном рыцарском ритуале. Известие о подходе новгородской рати заставило ливонское войско отступить за реку Великую и начать переговоры. В итоге заключили мир - «через реку». Немцы ушли.
Уже в начале 1268 года европейцы вводили экономические санкции против Руси. На срок. Сохранилась переписка, согласно которой ливонский магистр настойчиво просил городской совет Любека, руководивший Ганзой, не торговать с русскими из Новгорода, пока только «в этом году».
В 1269 году Прибалтику должна была накрыть новая, невиданная прежде напасть: вместе с русскими войсками в поход собирались и монголы. Была собрана армия не меньшая, чем та, что ходила к Раковору, но усиленная представителями Евразийской империи. О подготовке к походу узнали немцы и прислали епископов просить мира. Они молили не проливать крови и соглашались на любые условия. Летопись дает сухую справку:«И увидавше немцы, прислаша послы с мольбою: «кланяемся на всей воли вашей, Норовы всей отступаемся, а крови не проливайте»; и тако новгородцы, гадавше, взяли мир на всей воли своей».
На западных рубежах утвердилась хрупкая тишина. Потом, конечно, бывало всякое. Мир устал от потрясений, обрушившихся на него за последние полвека, - монголы, немцы, постоянная война. Тем временем - сменилось поколение - смельчаки остались под Раковором...
Что касается славного псковского князя Довмонта, то он еще не раз бивал литовцев и рыцарей-крестоносцев. Князь правил в Пскове долгих тридцать лет и три года, до самой своей смерти в 1299 году, заслужив вечную благодарность потомков. Меч Довмонта с тех пор хранился в ризнице Троицкого собора. Его вручали как благословение и знак особой власти тем, кто заступал на княжеский престол в Пскове. Русская православная церковь причислила его к лику святых в XVI веке после Баториева нашествия по случаю некоего чудного явления.
Раковорская битва была действительно великой и легендарной, в которой каждая из сторон заслужила право победить - и каждая заявила, что победила. На месте Раковорской битвы построили часовню - капеллу Марии Военной
(Sodda-Maria Capelle). Ее руины и сейчас можно встретить на подъезде к Раквере около Виру-Нигула. Она известна с XVII века, но археологически относится к постройкам XIII столетия. Название указывает, что она связана с поминовением погибших, скорее всего, на войне 1268 года.
Самое интересное, что часовня напоминает древнерусские храмы того времени. Можно предположить, что над ней вместе работали немецкие и русские мастера. Считается, что «это один из самых ранних и своеобразных примеров распространения древнерусской архитектуры в Прибалтике». Как были организованы их внутренние пространства, неизвестно - сегодня сохранились только фундаменты. Позже капелла Святой Марии была перестроена и имела традиционный для готики западный фасад. Наверное, такой памятник должен был появиться на том месте, где русские и немцы сошлись в кровопролитии, доказав друг другу право на победу и необходимость мира. Историческую задачу по беспрепятственному выходу Русского государства на Балтику в Ливонской войне решали уже другие…
На снимке - фото из интернета