Иду я сегодня на работу и думаю… Какие же мы лопоухие дураки в детстве и юности! Рядом с нами живут кладези доброты и мудрости. Рассказчики удивительных — смешных и трагических — историй. Наши бабушки и дедушки. А мы, спесиво упиваясь новинками музыки и литературы, считаем «предков» старомодными и недалёкими. Запоминаются какие-то малозначительные истории. Вроде той, что рассказала мне бабушка Ольга Андреевна Станчиц (Соколова) в иллюстрацию к нашей беседе о неловких ситуациях, в которые может попасть человек. Вот она:
«Иду я как-то по Невскому с кавалером… В летнем платье, такая молодая, нарядная, неприступная… И вдруг! Чувствую, что в моих панталонах лопнула резинка! А они шёлковые были — скользнули вниз мгновенно, и упали на тротуар!»
«Ох! Что же ты сделала?», — сочувственно хихикнув, спросила я.
«Переступила их, как ни в чём не бывало. И спокойно пошла дальше».
Я оценила. Да… Не зря тебя дразнили: «гордая полячка»!..
В беседе о том, как люди оскорбляют друг друга, бабушка изрекла задумчиво: «Почему-то „дурак“ звучит не так обидно как „полудурок“… Странно, да?»
Конечно, были и более серьёзные разговоры. Про крестьянское полуголодное детство в Виленской губернии. Про одну пару валенок на одиннадцать детей. Про то, как все братья и сёстры вышли в люди, получив хорошее образование ещё в царское время. Почти все они, как и моя бабушка, стали учителями.
У меня было двадцать лет… Двадцать лет под одной крышей с моей бабушкой! А я знаю так мало…
Про своего мужа, моего деда, Ивана Никаноровича, Соколова бабушка рассказывала редко. Из её рассказов я смутно догадывалась, что дед любил бабушку, видимо, больше, чем она его. Радовался, что создаваемые тогда домовые кухни, или общественные столовые, освобождают женщин от части домашних забот: таскания тяжелых сумок с продуктами, ежедневного стояния у плиты…
Нередко он звал жену в театр или на концерт. А она — о, ужас! — не ценила этого, и часто отказывалась… Я жалела дедушку и молча осуждала бабушку за такое "бессердечие".
Наверное, бабушке особенно тяжело было вспоминать про арест мужа и свою ссылку с маленьким Вовкой — моим будущим папой — в далёкую Башкирию. Про возвращение искалеченного каторгой «врага народа», его повторный арест и смерть в эшелоне, на пути к месту нового ада. Про запрет власти заниматься ей любимым делом — учительством. Ей, неблагонадёжной жене «врага народа»…
Что мне запомнилось крепко-накрепко, с самого детства, так это завет бабушки понимать боль всех живущих на Земле, от паучков-косиножек и до братьев по разуму. И стараться не причинять никому боли.
Лопоухие мы, лопоухие…
12.04.2021
На фотографии - бабушка Ольга Андреевна Соколова (Станчиц) и Мадо.