Одиночество есть, одиночество есть
со своим нудно-стойким значеньем,
когда книгу не хочешь прочесть,
не испорченную нравоученьем.
Оно будто разлито в крови,
в окруженьи с топтанием в стенах,
где исчезло понятье любви
с его вечно чарующим пленом.
Оно прежде порой говорило со мной,
а теперь уж совсем опростилось,
и своею немой пеленой
всё завесило, всё затемнилось.
И как глупо оно, и незрячо оно,
одиночество плотно закрыло
тот прошедшего мир, как немое кино
во мне образы крутит уныло.