ГОРИЗОНТ
Линия горизонта, товарищ Пьер,
Отделяет нас от ворот Аида,
Даже если любая из наших вер –
Лишь пиджак, не греет, а так, для вида.
Сломанная расчёска в серой пыли,
Полторы прорехи на два кармана,
Да и что вообще там искать вдали,
Если дома хлещет вода из крана.
Подними глаза, и увидишь: высь
Создана не просто как ордината.
Допивай бордо своё, соберись:
Нам с тобой сегодня туда и надо,
Чтобы тучи, ветер, гитара, ром,
И на этом свете, а не на том.
ГОРОД
Тихий город, Пьер, вообще хорош,
Ну, а в мае (почки, цветы) особо:
Даже если уронишь ломаный грош,
Он летит на плитку, не вглубь сугроба.
Я бы, впрочем, спрятался. Как по мне,
Пережить грядущее иго пыли
Посложней, чем по жёсткой пустой лыжне
Нарезать километры и даже мили.
Просветленья ищешь? Желанный свет
Через тучи мягче: не льются слёзы.
Что до древа бодхи, его здесь нет,
Но зато охотно растут берёзы.
Так что если вдруг нападёт азарт,
Лучше ставить всё на зеро и март.
БЫВШИЕ
Возможно, Пьер, ты опытен и прав,
И голос бывшей бьёт адреналином,
Да лучше б мимо. Making war, not love,
Ты остаёшься (вроде бы) невинным,
Но голос – отведённые глаза –
Экран смартфона, суетливо скрытый –
И что бы ты любимой ни сказал,
В ответ получишь только «Да иди ты».
Да, ты иди. Вечерний гул в ногах
Приятнее сверла в остатках мозга,
И поиски гармоний в небесах
Начни, пожалуй, в номерах-обносках:
Из телефонной книжки удалён
Нечистый, и навеки посрамлён.
ПОСТОЯНСТВО
Если веришь, Пьер, в постоянство людских сердец,
Можешь верить, что доступ в рай преграждают двери.
Ваша страсть растает быстрее, чем леденец,
Как писала Шарлотта Бах Кристиану Вьери.
Мой насос разгоняет кровь, что твой репеллент
Комаров на вольном выгуле, но отрава
Норовит пробраться в мозг, и в любой момент
Легче лёгкого перепутать лево и право.
Постоянен лишь поиск (славься, великий Гугл),
Хорошо б ещё представленья об идеале,
И, конечно, невыносимый гул
От попыток свести сердце и ум в финале.
Так что если не хватит традиционных мер,
Запиши и попробуй сам: Gewurztraminer.
БЛЮЗ
Представим, Пьер, обычный выходной...
Нет, пятницу: предчувствие приятно.
И вот мы наливаем по одной,
Но явно не последней, что понятно,
И начинаем вечную байду
Про Хоботова и его исходы,
Про память (да гори она в аду),
Про "да сдались нам эти кукловоды".
Дымок над пеплом вьётся запятой,
Как запятой бельё висит на стуле,
Ты говоришь: "Постой, да нет, постой"
И что-то там про отпуска в июле,
Но если так прекрасен ваш союз,
То для кого звучит St Louis Blues?
ПАУЗА
Ну ладно, Пьер, вот ты уговорил
Себя. А дальше? Скрип зонта под ливнем?
Бежать стремглав, пока достанет сил,
За призрачным, придуманным, но дивным?
А судьи кто? По молодости лет
Легко поверить в слабые намёки,
Но если гонишь свой велосипед,
А горизонт по-прежнему далёкий?
И нужен ли тебе тот горизонт?
Когда в себе разбудишь человека,
Всё, что тебе останется – лишь зонт,
Фонарь, возможно, улица, аптека,
На лужах по дороге пузыри,
Валокордин и вечные ноль три?
ДЫМ
А память, Пьер, увы, саднит всегда,
Как пятка в новом лаковом ботинке,
И в сердце ток пускают провода,
Замкнувшись на нечаянной запинке.
Что пользы в том, что некий херувим
Несёт на землю райские напевы,
Когда мы тут бессмысленно стоим,
Готовы всё отдать за голос девы?
За нами вяло тянутся хвостом
Чудовища не принятых решений,
И память, как всегда, болит о том,
Что выше правоты и прегрешений,
Что запросто могло бы стать твоим,
Но тихо улетело в серый дым.
ЗАВИСИМОСТЬ
Отлично, Пьер. Ты весел и влюблён,
Ты повторяешь имя заклинаньем,
Вцепившись в раскалённый телефон –
Эрзац объятий. Даже тайным знаньем
Не объяснить способности души
Бежать обратно к месту униженья,
Едва тебе покажется, что жив
Бездушный призрак прошлого. Но тенью
На солнечное счастье бытия
Ложится чёрный колокол былого,
И остаётся только выть, и я,
Пожалуй, взвою – дудкой крысолова.
Прощай, прекрасный Гамельн, и прости:
Ребёнок твой по-прежнему в пути.
ДРУГОЙ
И вот ты, Пьер, такой: аля-улю,
Гони гусей, седлай пустой автобус,
Когда, уже стремившийся к нулю,
Внезапно оживёт предатель-тонус,
Ты начинаешь причислять к своим
Её заботы, радости, печали,
А тут она приходит пьяной в дым,
И вы гораздо дальше, чем вначале.
Собрав себя по крохам, как с куста,
Вернув сознанье порцией бурбона,
Ты веришь в силу чистого листа
И в близость осаждаемого трона,
Ты ко всему готов одной ногой…
А в сердце N. давно живёт другой.
УМОЛЧАНИЯ
Поспорим, Пьер, словарный твой запас
При встрече с Ней скудней и тривиальней,
И ты скорей заткнёшься лишний раз,
Но не рискнёшь простым проходом в спальню?
О, сколь же изощрённый нужен ум,
Чтоб в сказанном и не произнесённом
Построить карту мелей и лакун,
Баркасом проскользнуть по бурным водам.
Нетопырями уши навострив,
Вы ловите входящие сигналы,
Просеивая призрачный мотив
Сквозь опыта дырявое забрало.
Частенько попадаете впросак?
Попробуй в гугле поиском «дурак».
БАХ
Да ты же, Пьер, задрал уже весь мир
Бессмысленно унылым монологом.
Переведи с восточного «хаир»
И кушай: можно так или с предлогом
И поводом. Твоя величина,
В отличие от звёздной, не зависит
От расстоянья. Выгребай до дна
Сундук похвал и невесомых писем.
Усталая листва, за рядом ряд
Сдавая зелень оккупанту-солнцу,
Уносит память. Как легко горят
Надежды, и как мало остаётся
Тепла в залитых золотом словах.
Перелистни. Сегодня И.С. Бах.
СТАРОИНДИЙСКОЕ
Всё дело, Пьер, по-видимому, в том,
Что мы глядим на этих идиотов
И думаем, что сердцем и умом
Завоевать способны хоть кого-то:
Ещё б – мы гальванически бодры,
Способны на эмпатию в масштабах
Галактики. Жаль, правила игры
Беспомощней подвески на ухабах.
Твои фигуры пляшут так легко,
Ты думаешь «давно не видел краше»
И пропускаешь простенький укол
В предсердие, по Зигберту Таррашу.
…Когда совсем слетает голова,
Надёжней ход Cf1-g2.
ДЕТОКС
И она увеличивает нагрузку до пятидесяти.
(с) Ульяна Валерьевна
Сегодня, Пьер, мы поглядим с тобой,
Как химия протягивает руки
И в городе, разбуженном трубой,
Работает смягчителем разлуки.
Когда das Ich расплавиться готов
От ядерной войны ума и сердца,
Возглавь процесс брожения спиртов,
Не упиваясь позой страстотерпца.
Глухое эхо августовских гроз
Да на рубашке пятнышки от вишен –
Ответы лета на простой вопрос
«А был ли мальчик?»… Мальчик неподвижен
И медленно выводит сильный яд:
Сто пятьдесят… и три по пятьдесят?
ФИЗИКА
Скажи-ка, Пьер, недаром фонари
Так часто гаснут при подходе наших,
И если всё ж блужданья до зари,
То с кем? Мы не становимся ни краше,
Ни интересней (разве что в душе,
Но что другим гиганты из подвала),
А на колено падаем – touche –
Перед красой по тем ещё лекалам.
Кикоин и Кикоин говорят,
Что проходящий через сердце яд
Тем больше, чем сильнее ваша разность,
И для свободно падающих тел
Вес практикантки – это не предел.
Тут главное – почувствовать опасность.
2021