Вот и всё.
По перрону проносятся
чемоданы и пары,
проводница сверяет
машинально
документов страницы,
кто-то на прощание
океаном меня обнимает,
и что-то грузом оседает
на прямые ресницы.
В моем багаже ютится
фотография Милы Кунис
и бумажный журавлик
со словами "я в тебя верю",
потёртое сердце сквозь слёзы
опять улыбнулось
на строчке
с родным ему именем
"@id131520107 (Лена)".
Я сажусь без билета
в этот поезд
по маршруту жизни,
без парашюта падая
во вновь нависшие
надо мною тучи.
там, среди нефти
и звёзд,
я не останусь
для кого-то лишним,
потому что стану никем
в этой самой обычной
бензиновой
луже.
Колёса трогаются,
и город детства
мне машет рукой,
каждым взмахом, будто серпом,
мою память рубя,
как жаль, что нельзя уехать,
не забирая с собой
эту неподъёмную ношу
в виде себя.
пшеницей мне шепчут поля,
проплывая как лица
попутчиков,
что вторят про дружбу
и спорят про Луну или грош.
не тверди мне,
что совпала наша
дорога
— не нужно.
лучше скажи мне,
дружище,
когда ты с неё
сойдёшь.
Как та, что однажды
постучала в мой
тамбур посреди ночи
(той, самой холодной,
когда под ногами леденела земля)
а я в её родинках на шее
и в волосах цвета "ранняя осень"
нашел приют для заблудившегося
в себе бездомного пса.
И когда я отыскал
в её губах потерянное
золото Эльдорадо,
а дешёвое постельное
помялось от испанских снарядов,
она обещала остаться со мною
и дойти вместе до края земного,
быть всегда рядом и беречь
в нашем доме погоду,
говорила, что куда бы
не летела эта вереница
из вагонов несущихся лет,
она будет моей путеводной
вместо сорвавшихся с неба
комет.
И я поверил ей
так же верно и быстро,
как она на первой же
станции вышла,
чтобы ей на смену
пришла другая
/такая же/
будущая бывшая.
Мой добрый друг мне пел
когда-то про таких, как они,
и говорил отчаянно, что нужно
лишь дождаться весны,
что она спасёт, сбережёт,
от всех мыслей, иллюзий
и фальши.
@id64019833 (Серёжа), весна наступила.
что же нам делать дальше?
Я в полудрёме слышу обрывки
всех ветру подаренных фраз,
что в ушах раздаются лишь
ностальгическим эхо,
где-то там, за окном,
видна станция:
"здесь и сейчас"
но я её снова
проехал.
— просыпайся
/и чей-то грубый голос
впивается в сон/
— просыпайся,
твоё время настало
твоё время пришло.
— просыпайся,
не топчи ногами
своих ярких знамён.
я проснулся
и увидел
что вокруг никого:
кружка.
гринфилд.
и пустой вагон.
В глазах
выветриваются
остатки от солёных брызг,
машинист
передаёт сообщение
на уже знакомом наречии:
внимание,
мы прибываем на станцию:
новая жизнь.
просьба: всем выйти.
это конечная.