Песнь седьмая.
1.
Богат стал на события январь,
Тем самым оказался многим важен:
За сутки, перед тем как умер царь,
Был монастырь взят Соловецкий также.
Все эти годы, силы все напрягши,
Сопротивлялся он, являя пыл,
Войскам царя, в осаде оказавшись -
А в нём «иуда» среди братьев был,
Предательством что дело общее сгубил.
2.
На монастырь в ночи сошла беда -
Проведав ход сквозь мощные преграды,
С презренной кровожадностью тогда,
Проникли внутрь царские отряды.
Живыми оказались в плен кто взяты -
Жестокой смертью были казнены
За веру и за старые обряды,
А после, с наступлением весны,
Его покои стали вновь заселены.
3.
Царь Фёдор – Алексея средний сын -
К пятнадцати годам занял правленье,
Имея к делу на душе почин,
Сам по здоровью слаб был от рожденья.
Но, всё же, взяв дорогу к переменам,
К проблемам важным устремил свой взор
Для будущего их преодоленья:
Унять меж православными раздор,
А также дать на юге Турции отпор!
4.
Хоть Фёдор зачастую и хворал,
Но оставался целеустремлённым;
В свои года он чётко понимал:
Недолго он продержится на троне.
Поправки сделав многие в законе,
Путь к «европеизации» открыл,
Ведь к польскому всему был благосклонен!
С Европы многих пригласив светил,
С «местничеством» покончить вскоре поспешил.
5.
В Пустозерске, в остроге земляном,
Аввакум был как прежде в заключенье;
За эти годы, что прошли как гром,
Он смог остаться, кем и был на сцене.
Не павши пред Собором на колени,
Он продолжал борьбу вести опять,
В народ шля «письмена» как поученья;
Бесстрашно обличая власть и знать,
Чтоб веру предков для потомков отстоять.
6.
А Никон с той поры ушёл под тень,
Пав прахом от треклятого Собора;
В «Кирилло-Белозерском» по сей день
Влачил жизнь, находившись под надзором.
Царь Фёдор вспомянул о нём нескоро,
Усвоив хорошо отца урок,
Что стал для Русской Церкви приговором;
Но Никону дал милость под итог,
Когда уже тот тяжко в ссылке занемог.
7.
Держав дорогу в детище своё,
«Непочитаемый Церковью владыка»,
Так не доехав, завершил житьё –
Уйдя в иной мир, как монах лишь Никон.
А царь в те дни в несчастии великом
Жену с младенцем сыном схоронил,
Для всех став «государем-горемыкой»:
С душевной болью, потерявши сил,
С тех пор у трона стал надломлен и уныл.
8.
Сам Фёдор был к раскольникам не строг,
Но вёл страну по прежнему маршруту.
С Пустозерска Аввакум, как пророк,
Как прежде, по России сеял смуту.
Ходили грамоты его повсюду,
«Царя и Церковь» обличая вновь,
В бесстыдных формах представляя люду.
Царь, переживши горе, от тех слов
На этот раз с ним стал решительно суров.
9.
Как будто по решенью сатаны:
В канун Пасхальный при зловещем роке,
Прилюдно оказались сожжены
В Пустозерске раскольники в итоге.
Царь Фёдор, оказавшись прежде строгим,
Одумавшись, спешил казнь отменить,
Гонцов вдогон послав туда в дорогу;
Но времени ход не остановить
Да к Богу царь стал от болезни отходить.
10.
Тогда у ложа смертного его
Сестра София тягостно рыдала;
Не сделав завещанья своего,
Скончался он, содеявши немало.
«Наследье» Софью больше волновало:
Два претендента на Великий трон
Из братьев её выживших стояло;
Но «близкий» – нужных качеств был лишён,
А «чуждый», хоть и юн, но крепок и умён.