...или про то как меня папа курить отучил.
В добрые давние времена, когда не только деревья были большими, а родители молодыми, море доступным, конфеты вкусными, а сама я мелкой белобрысой чучелкой, случилась эта история.
Наградили моего отца заграничной турпутёвкой. Наградили, видимо, за тот самый самоотверженный труд, который создал многое из того, что потом было успешно захвачено прихватизаторами после развала СССР. Отец всю жизнь трудился монтажником и энергетиком, сочетая в себе много тех качеств, которые формируют образ настоящего мужчины. Он много работал, редко жаловался, умел практически всё, поэтому был лучшим папой на свете. И когда в составе таких же лучших товарищей по работе уехал за границу, мы с мамой были очень горды за него.
Не помню точно за давностью лет и своей мелкости, сколько длилась его поездка, но было это в самом начале моего школьного обучения, а именно, первом классе, в бабье лето. Почему помню? Потому что, вернувшись, он привёз нам с мамой много подарков, в том числе модный заграничный плащик-пелеринку в котором я тогда щеголяла, и потрясающий детский зонт! Именно детский. Конечно, у некоторых сверстников моих имелись зонтики, но не такие. Красочный принт ткани, как принято сейчас говорить, изображал гибкую кошку красавицу в разных позах, а непосредственно ручка зонта была исполнена из пластмассы в виде такой же изогнутой кошечки. Такого зонта не было ни у кого в нашей школе, да и в городе, наверное, тоже. Мы жили скромно, как все. И это был поистине сказочный подарок!
Мама тоже была одарена, помню, каким-то неземным кружевным бельём в красивой коробке, которая по случаю до сих пор жива, потому, что в ней на дне ящика комода много лет хранился мамой важный семейный документ. И после ухода её в мир иной, я так и не смогла выбросить эту коробку... Вот она сейчас передо мной. В нежно-розовой розе сидит миловидная девушка в кружевной комбинации. Всё красиво и пристойно.
Были ещё разные туристические проспекты Югославии, Венгрии и Румании, и открытки. И была трубка, которую папа купил себе, и табак в красивой жестяной коробочке. Вот эта трубка меня и покорила больше всего на свете: больше плащика и зонтика, больше открыток с заграничными городами и популярными тогда кошечками...
Трубка. Папа хранил её дома и в будние дни курил обычные сигареты. Но в выходные и по вечерам, он усаживался в плетёное кресло-качалку на лоджии и раскуривал трубку. Это было необыкновенно уютно и как-то сказочно. В обычные дни она просто лежала в зале на подоконнике в хрустальной пепельнице. И вот, однажды, прийдя из школы, я взяла как всегда трубку в руки, мне нравилось трогать её тёплого дерева корпус, изогнутый чубучок, опоясанный металлическим колечком, и... раскурила её!
В продлёнку я не ходила, потому что школа была у меня за домом и даже дорогу не надо было переходить, чтобы вернуться домой. Мы были более самостоятельными в то время, насколько мне помнится. Набить чашу трубки табаком, как папа, смогла в два счёта, и только раскурила, как зачем-то вернулся отец... Я спокойненько так трубку в пепельцу положила и пошла греть обед. Папа на лоджию за инструментом, а там на подоконнике трубочка его драгоценная дымит...
- Дочь, - позвал он меня.
Пришла. Он трубку в руках держит. Ну, думаю, заругает сейчас. А он посадил меня в кресло, то самое, плетёное, трубку в руки дал.
- Хочешь курить? Кури! Только при мне. Чтоб всё по правилам было.
Я на радостях, что не ругают, головой махнула в знак согласия и ка-а-ак затянулась...
Понятное дело, что потом со мной было. Табак крепкий, да и с непривычки-то , раскашлялась и трубку папе назад сую.
- Не, не хочу больше курить!
- То-то!
Маме мы ничего не сказали. И курить потом в школьные годы, как многие сверстники, я не начала.
Давно нет уже на этом свете ни папы, ни мамы. Из плащика я выросла, зонтик мы подарили соседским детям из многодетной семьи, трубка прогорела со временем. Остались открытки с заграничными городами и кошечками, и коробка-хранительница семейной тайны. Кто бы мог подумать, что ей уготована такая судьба?
http://stihi.ru/2021/04/23/3139
22.04.2021. Донецк