По роману А. Иванова «Тобол»
Восходит ярмарка–звезда!
Танцует вальс столичный снег.
Унынье – грех, как никогда.
Как никогда, блаженен смех!
Урал сапог, Карпаты сбруй
И клинья шапок-журавлей.
Расщедрись вдрызг: кути, танцуй,
Баранку съешь и брагу пей!
В театр играет пленный швед
На смех румяной детворе:
Снискал любовь взамен побед
Своей любительской игре.
И зычным зовом из земли
Звенит «симфония властей»:
Как весел южный сын Менгли,
Так русский рад и иудей.
На кулаках идут, как встарь,
Подраться парни тут и там,
И бубликов румяных гарь
Послаще сахара гостям.
Как будто баба во хмеле,
Под снегом, чудная, гремит.
Задорься, ярмарка! Смелей!
Угоден Господу твой вид!
Лишь одному мороз горяч –
Новицкий в дрягву думы врос.
Пытался мыслей вихрь запрячь,
Но токмо сам запрягся в воз.
Хворает Ей. Грустит и ждёт,
Когда разрез миндальных глаз
Меж среднерусских глаз найдёт,
Но встретит пусть – не хватит фраз!
«Кохана варварских кровей!
Как верный пёс – приник к следам.
Среди зимы – мой суховей!
Под меч пойду – тебя не дам!»
Вдруг гуслей звон издалека:
Играют девки в хоровод.
Струятся юбки, как река –
«Беги» команда вслед идёт.
Бегут, как загнанный гонец,
И упадут парням на грудь.
Затем уж свадебный венец...
В любви Господь так кажет путь!
Забавы ради шабутной
Айкони с Машкой – в общий круг.
Морозный ветер свищет вой,
Узнав стеснения испуг.
Казак не видит хоровод:
«Люблю, как лучик в небесах!
Но слишком разных мы пород!
Дитя лесов... А я – казак!»
«Пускай изгоя грех несу –
Полковник смелый, дворянин.
А ей – молиться колесу,
Хоть на Земле Господь един...»
И вдруг вонзилась прямо в грудь,
Как смелый ветер – в ставен створ,
Она, игры не видя суть!
В глазах – обиженный укор:
– «Опять не князь! Пусти, злодей!
Зачем держать, раз не твоя?
Царицу князя брать не смей!
Обвил руками, как змея!..»
Брыкнулась молодой козой,
Но замораживает взгляд:
Страданья полон – жизни зной
Он отравляет, будто яд.
«Как распилить оковы сталь?
Свою горлицу вiдпустить?
Я скован хворью – и не жаль
Меня враждебным словом бить?»
«Эй ты! Пусти её, хохол!» –
Галдели парни, в позу встав.
Вскричал один: «Шагай, где шёл!» –
Папаху снёс с него стремглав.
Не мог Айкони оторвать –
Из раны вытащить кинжал –
Как ни пытался рук разжать...
А расцепившись – побежал.
До дома нёсся, как во сне,
Прорвался ночью с вьюгой в дверь:
– «Как смыть позора ужас мне?
И как сыскать Её теперь?»
Хоть глаз коли – темно внутри.
Казак узрел: на тюфяке
Лежит Айкони, как парит –
Прекрасна, как Сююмбике.
Моргнул – пропал обмана дым:
Сквозняк задул виденья пыль.
Свечой потух и стал незрим...
И стала сказкой вечной быль!
Бежит он в храм, лишён ума,
Молить свободу и покой,
Но в храме то ж – поёт в ушах
Она, как ласковый прибой.
«Богородица ходила, ходила кругом...»
Казак в отчаяньи – бежать,
Но не сбежишь от чар богов:
Зашли в Вертеп, устав летать,
В тебе найдя уютный кров.
Ты знаешь сам – не позади,
А в самом дальнем уголке
Большого серца – там сидит.
Поёт задумчиво в тебе...
01.04.2021 – 17.04.2021
Иллюстрация: В. Нагорнов, «Ярмарка на масляной неделе»