***

В такие вот часы,
когда в объятьях тьмы сомкнул уста
и мысль твоя бледна, и свет устал,
последний взор просыпь.
И в дальний сумрак устремляя глаз,
смиренно проходя, о, звездолаз,
заснеженной росы
вкуси и задержись. Неспешно, тать
изображая, попытайся встать,
тихонечко носы
тоскливых вечно крыш измерь своим,
углом его подъёма. Там налим –
то будет ясно – сыт
не меньше, чем водою океан,
и где-то исполняемый пеан
не выпрямит весы.
Так сну положенному вняв, узри,
что тот, кто ринулся – навзрыд,
был чей-то снежный сын.