На рубеже веков, который раз.
Конец времён к мирянам приближался
Народ роптал, чиновник наживался.
Букварь, как прежде начинался с «Азъ»…
И землемер , «как надо» обмерял,
И без того не тучные наделы,
Во все пределы жалобы летели,
Где их никто, как прежде не читал.
Урядник из управы приезжал
И батюшку просил, чтобы внушал
«Озлобленной и полудикой пастве
Смирение за счастье в Божьем царстве».
И настоятель храма заказал,
Икону для того, чтобы висела,
Над сводом и молитва не кинжал
Умом земли лишённых овладела:
И Божий ангел у столба стоял
И крылья расправлялись за спиною,
И одержимый думою одною
Чистейшую за нас слезу ронял.
А, небосвод качался и дрожал
И грозовые тучи шли гурьбою.
И тот , который ангела писал
Над собственной задумался судьбою.
Роняя на мольберт, как слёзы краски,
Художник облик мамы представлял,
В его младенчестве Господь её забрал ,
И он не помнил материнской ласки.
И кисть в руке его слегка дрожала;
Решил художник: будет по сему -
И создал по подобью своему…
И не были нужны ему лекала.
Конечно, настоятелю по сану
Следить, затем, чтоб люд не искушать,
В приходе малом все Попову Анну,
Сумели б в этом Ангеле признать…
И церковь не взяла её портрет,
И автора за дерзость упрекала,
Тревожно преломлялся Божий свет.
У ангела в глазах слеза дрожала.
И, Анну увезли в другой уезд,
Всерьёз обеспокоенные братья,
Сестре своей они желали счастья,
А что он мог сулить помимо бед?
Поэт, не певший дифирамбы власти,
Отверженный художник и пророк.
Что мог ей дать, как защитить в ненастье?
Пускай с другою свой разделит рок.
А через год подписанной Коста,
В журнале обнаружили поэму -
«Фатима» и передают из уст в уста,
И ставят по мотивам пьесы, фильмы
О верности снимают и любви,
О благородстве и о безрассудстве,
О праведном труде и о распутстве,
О праздной лени и руках в крови…
Но первой прочитала драму Анна,
В её окно подброшен акростих,
И прошептали небеса – Осанна!
Подавленный никто не слышал крик...
Рисунок был там. Странника с котомкой
Под каменною лирой встретил взгляд,
Тот самый – «…гордый с синей поволокой» -
Для ангельской слезы простой оклад.
Я тоже видел этот «…барский дом»,
С чьих окон взора долго не спуская,
Стоял поэт, и встречи ожидая
Случайной, написал шедевров сонм.
А годы шли. Не заменила дружба
Возвышенную к женщине любовь.
За Богом предначертанную службу
Искусству - боль, лишения и кровь
Течёт из горла. И живут в тревоге,
Поповы , всем завидным женихам ,
В их дом, теперь, заказаны дороги…
Девица Анна им «не по зубам».
Зато в гостях у них, теперь, бывал
Художник, ставший широко известным,
Поэт издателям, теперь, не только местным
Знакомый, Анну трепетно писал.
Он для неё иконы создавал
Сквозь нити и волокна плащаницы
Пресветлый лик чудесно проступал,
Сквозь тернии и времени границы.
Там был Христос, сцепивший кисти рук,
И в одиночестве молящийся о чаше,
«Нерукотворный спас», народный дух,
И ангел к нам на землю прилетавший.
О музах, вдохновляющих поэта,
Сплела неугомонная молва,
Ни мало небылиц… Я не об этом
Не так приходят в тесный мир Слова.
Совсем не так приносит кисть бессмертье…
Сословных пережитков мишура,
Для смерти лишь нелепая игра,
И, лишь, любовь всегда сильнее смерти!