Там слезы и крах, там всеядные дети,
Оголтелая смерть, трупы родящая мать,
Там патрон, ускоряя пространство и время,
Загонял в острый наст нехотя умирать.
Там черепа, в них глаза – миллионы созвездий,
Их вели на убой с небосвода сорвав.
Там конный и пеший обнялись покрытые смесью,
Грязи кровавой, распластавшись к разинутых рвах.
Там крестов штабеля, а за ними немые сироты.
Там разодранный кров, там надеж пересохший родник.
Там заживо гнили трудовой гражданин и пехота,
Не легко умирать «за себя», но полегче «за них»!
Там силуэты несет горем пропитанный ветер.
Там шершавые петли , в них мальчик – еврей.
Не доживший три дня до десятого лета,
Так любивший смотреть на летящих в закат журавлей.
Там памяти терпкой исхудалые плечи.
Там свинцовый рассвет, не дошедшие письма.
Там охрипшая боль, там забытые лица,
Зарытых в земле за вся и за всех, за Мир и Отчизну!