I Сферический кинематограф в вакууме (02.2021)
II Шесть остановок (03.2021)
III Кораблиное пенье (09.2020)
IV Сониторы съерти (08.2021)
V Серебряные кандалы (09.2021)
VI Гимн солнцу моему (10.2020)
VII Психеренада (08.2010)
VIII Асфальт асфоделей (03.2021)
IX Плач Улицы Маргариток (11.2013)
X Едем до Зайны (13.05.2021)
ок. ред. 2021
Сферический кинематограф в вакууме
героя городу Орлу
В бензиновую радугу окраин
Безвидно и невинно погружая
Шарниры молний шаровых,
Я задавал натяжку летним грозам:
Снимались на Оку, на плёнку бронзовую
Толпой любезных шерзами.
Держали позы: не дышать, не плакать,
Пока вдевал бродячую собаку
Витком в трамвайное кольцо
Эпилептист, трюкач трапеций грома,
Пока, клубясь, ночная папиллома
Садилась ТЮЗу в декольте.
Мой юный зритель, слишком рано
Давил в сердцах, как фортепьяно,
Ты дней бесенних вертоград.
И гроздь сердец твоих под прессом
Уже изюм, уже без веса,
А ты - повеса, акробат.
Арестокрант
Планеты позаброшенной,
Приблудный сын потомственных рабов.
Твой древний Ор,
Где все дворы обложены
Полигональной кладкой матюгов,
Изъят из времени рукой предосторожной
Под робкий выкрик "Камера, мотор!"
===Воркует Орлик: "ибл'ы, ибл'ы",
Стальные перья белым-белы.
Слетел с трапеций - и грянул Гром;
На парапете с топором
<название фильма>
Стоит Гроза на цыпочках,
У ней трико в полосочку,
У ней дожди в облипочку -
То козочка, то осочка.
Но вот ползёт Рука Трамвая,
Электроногти точит:
Вонзилась, обесточила -
И поминай, как звали!
<титры>===
- И вспоминали (и ахали)
Сферический кинематограф в вакууме,
Орловский каравай.
Только свет мотыльком на магнит
К объективу луны всё летит,
Только головы куколок-гроз
Всё язвят Александровский мост,
Столбами пришпилены,
Как палочкой эскимо;
Пусть поляжет к утру их электроорда,
Пока обнажает вода
Плёнку памяти, ставшей тюрьмой.
Двадцать четыре карцера в секунду,
Двадцать четыре сердца в корзине,
В пылиницеллине,
Который не смыть ни в какую,
(Которого нету в картине)
*голос оператора*
- "Я не торгую, я снимаю.
И что с того, что не струят
Сердца фонтаны, лишь мечтая
С моста - под купол, на канат?
Зачах, усох бесенний сад...
Открыточку не желаете?"
В бензиновую радугу окраин,
Туда, где ничего не прорастает,
Мой зритель, лучше брось ты эту гроздь.
У Выгонки начала ни конца нет -
Сто лет мой труп в автобусе мотает,
Как будто он кассета на износ.
Где позы гроз рифмуют плёнки танец:
"У Выгонки начала ни конца нет".
Где две реки целуются взасос.
Шесть остановок
о закрой свой лиловый почтовый ящик:
улиткой, соб@кой, знак-дольчегаббаной -
молчи! довольно письмён, разящих
подруг, болонок твоих карманных:
дрожишь, им косточки промывая
в ушах соседки, и львишься зевом.
ты дочь павлина и павианы,
моё случайное несказанно,
верх совершенства: ребро без Евы.
ближе к Лолите ли, Нефертити...
так удивительно было любить тебя
целых шесть остановок:
от Завода Медведева до Общежития.
легко представить: на месте мозга
кипит младечный крем где-и-скем,
бурлит оттенками женской прозы,
излившись, тает на языке
словами "типа", "тыквот", "ваще",
желтеет прессой, желтючим креслом
лиловой залы пятнает стройность,
где блещут зубы как занавески,
за ними - полная непристойность.
ближе к Лолите ли, Нефертити...
так удивительно было любить тебя
целых шесть остановок:
от Завода Медведева до Общежития.
дышал троллейбус парфюмом мести,
дрожал ветвями над автострадой;
а я мечтал банкомат обн'ести -
мир целый в жертву тебе, троллада,
закласть в коробочке рафаэлло,
сложить на блюде перед тобою
Гомера, Моцарта, Рафаэля,
пролить всех Бахов за карамели,
чтоб ты давилась "таким аццтоем".
ближе к Лолите ли, Нефертити...
так удивительно было любить тебя
целых шесть остановок:
от Завода Медведева до Общежития.
увешать золотом и жемчугом,
пустив оклады на переплавку,
чтоб ты втыкала в меня булавку,
чтоб ты скучала, склонив головку,
и смылась в Канны с плешивым другом.
...найти в отеле, как в первом классе,
одною пулей убить обоих,
другой - себе вещество расквасить,
оставив пятнышко на обоях.
ближе к Лолите ли, Нефертити...
но выходить тебе на Общежитии,
мне - до Ботаники Новой.
стикер на стёклах: "в езду не хотите ли?"
так удивительно
было любить тебя целых шесть остановок.
Кораблиное пенье
Из дерев кораблиное пенье;
Небосвод им насквозь продеревлен,
Расчирикан червонною раной.
Из деревни я вышел, из времени
На проскений зверского безверья -
Мне ладони стучат деревянно.
Дровенцы-дерева,
Для чего мне слова
И двухтомник про грехопаденье?
Не пойти ли мне в лес,
Где б распался я весь,
Постигать кораблиное пенье?
Здесь и скрипки одеревенели -
Что соитье бревна с дриоптерой,
А в другом первобытном экстазе
Луч бодает цикория вену
И нисходит до грота венеры:
Он из пены воскреснет как лазер.
Дровенцы-дерева,
Мне б такая судьба!
Вам - венец, мне - верёвка на рее.
Пусть ворчат корабли,
Лишь бы кости мои
В них запели, как я не умею.
Хоть и дудкой, пустым инструментом -
Лишь бы всплыть. Мне откликнулся первым
Тихий голос в колодезной яме:
"- Не родится светило из пены,
От сердец отвернулися черви,
Не бывать деревам кораблями.
Выйдет из паренька
Костяная труха,
По которой с рассудочным рвеньем
Без глаголов, без нот
Будет бить идиот,
Ненавидя свой голос и пенье."
Сониторы съерти
синее синего сониторы съерти
а съерло со сердцем серое
сосед ему, сослович
ведёт сердечную беседу:
- синее ли синего глаза у съерти?
- серые
- не съерть ли твоя, не съест ли тебя?
- солнце моё
- сорок у съерти съерл, а кости серые
- синие
- как свод созвездный, сон соборный?
- стылый сериал
на сером сониторе
- синий он, сердце сирое
- как соль у смирника?
- глаза у съерти
- не серые ль они
серебряные съерла?
- а то соседи твои, сотрапезники
Серебряные кандалы
Питеру
Твои серебряные кандалы
Соскальзывают с руки;
Усохли памятные колы -
Им головы велики.
В дробилке смеха не ныть кистям;
Признаться, я всё же рад
На дыбе Троицкого моста
Ещё растянуть свой взгляд.
Столица львится в метрА кольце,
Но ты - властелин колен:
Зелёным в рёбра, ржаным в лице,
По темечку фиолет.*
Менял я станции на плаву
На горсть золотых тенет,
Гранил коленями всю неву
Твоих ювелирных рек.
На зыби златы сплылись в колье,
Разбитые кораблём.
Усмешку рыцаря на копье
Державному поднесём:
Пусть сверкнет челюстью молодой
В то время, когда малы
Мне были, вскормленному тобой,
Серебряные кандалы:
Слюной давился, жуя урок,
Льдом выбрит, но вшой любим,
Я - молод, радостен и жесток
Как гипсовый херувим.
Под каждый щёлк толоконный лоб
Совал, чтоб увидеть свет...
А время жрало меня взахлёб:
Остался пустой скелет.
Хоть вышиванка ему пойдёт,
Хоть красное домино.
Всё тот же ветер в спине койот -
Не больно и не смешно.
Лишь беспорядок навёл в костях:
Где камень, и где коралл?
Он Ваську дыбил и струны рвал**
Из невского серебра:
ВЕТЕР(поёт):
- Лошадка, но! Лошадка, тьфу!
Смотри:
Идёт скелет в одном шкафу!
Всё потерял, включая страх -
Чтоб вечно ныть о старых кандалах!
______________
* изгибы линий метро на схеме
** Васильевский остров
Гимн солнцу моему
П.Ч.
Ты - солнце, пламенеющий морфин,
Слезящийся, как светоч инокинь.
Ты входишь в лупанарий, словно в скит,
Ничто тебя с собой не примирит.
И пепельная стая лебедей
Пронзает не острей твоих очей,
Вблизи твоих ресниц не светел ад,
В котором только ноты не горят.
Мудрец сказал: едины, хоть одне,
Тьма и звезда, горящая во тьме,
Тем выше крест, чем тягостней гранит -
Но всё души с собой не примирит.
Слепой, не зная, что такое страх,
Ловил твой свет в разбитых зеркалах,
И вмиг прозрел, когда был схвачен им,
Столкнувшись с отражением своим.
Я шёл за ним как белый манекен
За круглый стол аббатства Сен-Жермен.
Хлеб и вино: отчаянье и стыд -
Ничто двоих сильнее не роднит.
Невейский лёд, ночей лиловых бред,
И тот же мост, и тех же юных лет
Смертельный холод, странника печать.
В тот миг, когда сверкнула рукоять -
Вдруг встало солнце, в полночи без сна,
Нагое солнце на кресте огня -
Ты кровь и мёд, мой волчий древний Рим.
Пою тебя непролитой рукой,
Предательской, хмельной и бунтовской:
Ничто, ничто с судьбой не примирит.
Психеренада
- Мой добрый доктор, кто из нас здоров?
Друг другу подбирая докторов,
Друг друга загоняя в гроб
И на супружеское ложе,
Ворча, молча, борясь за телек
Мы так друг другу надоели,
Что нету силы бить по роже.
(Но только этим и похожи,
Мой добрый доктор...)
Доктор:
"Придумать детство -
Нету лучше средства.
Ряд нежных фоток за спиной
Окреп стеной -
И можно опереться.
Деревья выше, ярче снег.
И грязь тогда была вкусней"
- Мой доктор... я устал от докторов,
От звона позолоченных подков
По моему холсту,
От слизней на ушах,
И тех, кто целит за версту
Катодной трубкой в пах.
Доктор:
"К чему беречь невинности покров?
Успейте наломать побольше дров:
Вам будет что по старости сжигать,
Когда пленит холодная кровать.
На днях один свалился из окна -
Предсмертная записка:
<Хотел швырнуть в окошко телевизор -
Он выкинул меня.
А счастье было близко.
Хотел немного тишины -
Включили киберсеть.
Прощайте,
Улетаю в рай,
На голубой экран -
Здесь нечего смотреть.>"
*звонок по другой линии*
- У меня зазвонил телефон.
Кто говорит?
- Омон.
- Что вам надо?
- Выпей йаду.
*помехи*
- Доктор...неслышноэй...До-о-ктор!
Что-то со связью.
Над головой
В трубку какой-то малый
Шепчет о случке магнитных волн
На полюсах сериалов.
*помехи*...вам приходилось чувствовать
Вешалку изнутри:
Ни подобрать, ни ускорить шаг?
Вам приходилось в города лабиринт
Вворачивать свой костяк?
Доктор:
"На месте этого града
Взойдет супермаркет ада:
Идет распродажа тёплых мест
Для душ уже с душком.
Свинья не выдаст, бог не съест,
Планета - жвачный ком.
У мира кончается срок годности.
Повод для гордости -
В почтенном возрасте."
*бип-бип-бип-бип*
- Что-то со связью.
Короче, прошу вас, примите меры...
...доктор?
*шаги по комнате. скрип секретера*
- Мой добрый доктор, что вы взяли...шприц?
*Звон ампулы* Да вы чего, не надо!
- Кто говорит?
- Рассудок!
- Выпей йаду!
- Не надо, доктор, вы же заявляли:
"Пусть нет пути назад в Аустерлиц,
Но солнце вхоже и во мрак..."
- Прощайте,
Улетаю в ад.
- Ах, доктор, доктор, ну зачем же так...
*звон падающих склянок*
...Мой добрый доктор, вы уже в пути,
А мне по жизни сердца гроб нести.
(Не стой под грузом, скорости поддай,
Себя в себе не чувствуя ни грамма.)
Вы говорили: "Жизнь - смешная ерунда"
Вы говорили: "Мама мыла раму,
Переключив с рекламы на рекламу"
(И фильма не дождётся никогда)
И я кручу её весь день деньской.
Заупакуйте...Тьфу, за упокой!
Асфальт асфоделей
Такие ночи - не Сам ли стряпал?
Или Кондитер, его вассал?
Тянучки толп к Универсаму,
Из асфоделей асфальт?
Не пряничный сад ли Универсам,
Мертвецам бальзамический
Н'а душу бальзам?
Совиный ветер воет в трубу:
" - Угуах гу-у!"
Облизывает человечий ком
Языком-замочком и ключиком,
И на фиалках зари торжество -
Слюни его.
Не жаль фиалок - их кот наплакал,
Кошачьи слёзы как леденцы:
И льёт, и лижет. Уже вскарабкались
На столбы гигантские жёлтые птенцы:
У цыплят появляются головы рапторов,
На каждой человечий клюв;
Н'очи вдоль трасс, до ржави радужной,
Машинную мякоть пьют.
Совиный ветер воет в трубу:
" - Угуах гу-у!"
Ища хоть имени своего -
А к чёрту его!
- Из канареек, из самых лучших канареек
Возьмите варенье на миллимон!
- Вот кекс, похожий на крекс-пекс-фекс.
- Воздушный, сладкий до слёз,
На спид похожий туберкулёз, -
Подарок Спиды, прекрасной феи.
У нищенки лицо потрескалось
Как тростниковый сахар.
На молодой прелестнице
Из патоки загар.
Никто не вспомнит, что сегодня ели.
Не мнутся лепестки асфальта
Асфоделей -
Они черствы, жестки
Как двух влюблённых поцелуи:
Что если сердце у него в желудке?
Что если сердце - это кость от вишни?
Её же - тонет в сахарном сиропе:
Целуя, ждёт, когда расплавится всё лишнее,
И две кост'и - в одном напёрстке крови
Забьются (как зубы) в унисон.
(Жуя варенье на миллимон)
Совиный ветер воет в трубу:
" - Угуах гу-у!
Ничего не могу!
Роюсь в стенах слепым кротом,
Постигаю жизнь ртом!
Только вкус её никак не разберу."
Солнце наш мёд, луна рафинад.
В Универсаме кто-то распят.
Чья беглая костяная нога
Топчет кисельные берега?
Чьими руками гребут по молочной реке
(Вставив в уключины по руке)?
Тело наш пряник, душа мармелад;
Не бойся, брат, нас тоже съедят.
Мы не узнаем, кто Он на самом деле.
Мы не узнаем, будет ли Он тем самым,
Кому лучший кусок припрячут
На Рождество.
Мы получим право тех, кого не стало:
По дороге к Универсаму
Не задевать ногами вонючий асфальт
Асфоделей Его.
Плач Улицы Маргариток
кто оплачет последнего психа
из дурдома улицы маргариток?
он умер сегодня утром
за полчаса до восхода;
он долго резал руки чайной ложечкой,
украденной за обедом,
когда санитар отвлёкся мыслью
о своей любимой,
живущей кварталом ниже
на улице маргариток.
она встречает улыбкой каждое утро,
она улыбалась и утру последнего психа.
кто принесёт цветы ему на могилу?
кто проследит за ласточкой на ограде
кладбища самоубийц,
где только бурьян и солнце,
простое, как маргаритка
с улицы маргариток,
где на десять миль в округе
нет ни одного цветка?
кто скажет, о чём шептался
с сестрой своей ложечкой
последний псих за полчаса до восхода?
"- вспомни, вспомни, сестра,
тот миг, когда мы впервые увидели солнце
и встали перед ним в безграничном почтении.
люди считали деньги.
люди думали - мы тоже считаем деньги,
а зачем ещё людям стоять столбом
посредине улицы маргариток
и смотреть на небо, круглое, как дурак?
деньги думали - люди сошли с ума,
скоро не хватит коек для всех санитаров.
скоро солнце вызолотит листву,
и на каждой паршивой клумбе
взойдут подснежники, розы,
ландыши и, конечно же, маргаритки,
но не будет уже ни денег, ни человеков.
ни нас с тобой, дорогая ложечка.
ни ангелов пыли,
что любят плясать на моём рукаве..."
"- дурак! в твоей комнате нет ни пылинки!"
кто оплачет последнего психа
из дурдома улицы маргариток?
он умер сегодня утром
за полчаса до восхода...
Едем до Зайны
"Волос твоих золото, Гретхен,
Волос твоих пепел, Рахиль."
П. Целан
Солнце расстреливает во всю айпадаль
Концертлагерь города без героев,
Вдоль стенок - стёклышки, конфетти.
Под сенью салюта, под взрыв тюльпанов
Долгой нам всем счастливой дороги,
Закрученной, как волос на бигуди.
В антистрижке мастер причёсывает череп;
По антитрассе не проехать-не пройти.
Едем до Зайны антиглотку через -
Долгого нам всем счастливого пути!
А когда быка повели к ограде,
Медаль от глаза оторвалась.
А когда бойца повели к награде,
На грудь повесили бычий глаз.
Он едет до Зайны, он светит до Зайны.
Дай руку мне майна, не вива - майна...
Щетиной рук щекотали небо:
Не знало - бриться или подвезти.
Они и сами катать умели -
На свастике, мясорубки винте.
И бритву грели, и песни пели,
Закручивая волос на бигуди.
Правнучка Тоня, стреляй с айфанни,
Стреляй глазами, в глаза стреляй.
Твоими нежными волосами
Цветёт с плакатов девятый май:
Рыжие, чёрные витые пряди,
Геройные ленточки на параде -
Дорожки до Зайны, мы едем до Зайны...
Лысый как дуло, как смирильная маска
На антизаде ослов двуногих,
Кащей засиделся в гостях у сказки,
А значит - доброй нам всем дороги.
Фоткнись с ним - обналичишь нимб,
Отпечаток древнеарийского сиди:
Ископается над ним и всеми, кто с ним,
Закрученный, как волос на бигуди.
(Долгого нам всем счастливого пути)
Водитель, вождь мясорубки крестовой,
Он веТиран в тартар'ы паровоза.
Непрокусаемы племенем псовым,
Крутятся молодые власовы колёса.
Заплети в косу бабушку и деда,
На висок красный мак - wе-wе-wечная память:
Селфи у стены - понарошку, для сайта.
Это поезд победы, фашизма победы,
И мы едем до Зайны. Jedem das seine.