Дети любят бабочек ловить.
Взрослые давно мышей не loveят.
— Боже, что мне делать, как мне быть?!
Всё ли ты сказал в Последнем Слове?
Сказано, что ты — сама Любовь,
Только кровожадная, зараза.
Барбекю из йога приготовь,
Чтоб достичь вселенского экстаза.
Мил тебе дымок костра в лесу,
Где косулю жарят браконьеры.
Дети ковыряются в носу,
Взрослые в аспектах слабой веры.
Если бы она была крепка,
Высекала из баранов искры,
Палача бы дрогнула рука,
Вертится земля довольно быстро.
Не успеешь повертеть башкой,
Новый день, неделя, месяц, годы.
Сердце толстой думает кишкой,
Тонкой — ум, но это вывих моды.
Что не говори, а помолчать
Лучше с шашлычком и стопкой водки.
На Любви желания печать,
Ненависти — путаной походки.
Егерь ты, лесник, охотовед.
Мы — зверушки, - славный заповедник
Арии придумали из Вед,
Сердце — самый лучший исповедник.
Духовник с рогатиной в лесу,
Злой потомок древнего друида.
Мудрый волхв, - ну, да, я чушь несу,
Но свою, от сердца инвалида.
Вроде Дьявол нас перелепил,
Вставив в нижний центр свою машинку.
Жупел, вот же долбанный дебил!
Где теперь найду я половинку?!
Похоть процветает между ног,
В голове, загаженной контентом
Тысячи на небеса дорог,
Эх, не стать бы, Боже, импотентом.
Серая коробочка полна,
Есть парча и ситец осознанья.
Но в лохмотьях проще, старина,
До свиданья, друг мой, до свиданья.
В этой жизни ново умирать,
В той и воскресать уже не ново.
Истина — не мачеха, но мать,
Только с ней мне всё равно херово.
Так строга, что хочется в петлю,
Бабочка не ловится на леску.
Я две тыщи лет её ловлю,
Только, видно, что-то очень резко.
— Туча, если хочешь, улетай,
Пела примадонна вдохновенно.
Боже, ты мне сеть какую дай,
Полосни трезубцем мя по венам.
На весенний выброси лужок,
Чтобы растопырил я ручонки:
— Вот она! - Бросай же сеть, дружок,
Прогремел кастрюлей по бетонке.
Это щит я выронил, - герой.
Латы улетели в поднебесье.
И капустниц ошалелый рой,
Помнится, писал мне Дарий: — Если
Ты не убежишь из Фермопил,
Я тебя урою, пёс спартанский,
Чтоб в ответ я «е с л и» проронил,
Зацени мой подвиг хулиганский.
Знаю, ты, конечно, заценил,
Бегаю теперь по воплощеньям.
В нынешнем, прикинь, почти Ахилл,
Пятками сверкаю по ученьям.
Ловим слово правды на живца,
Здесь у нас спецназ и всё такое.
С нежностью, баран твой и овца,
Лучший друг и забвенья и покоя.
Жаль, он только снится, мой Господь,
И хоть мы давно не крестоносцы,
Всё ещё зудит под под лепрой плоть,
Чешется душа у знаменосцев.
Каждый в небо истину несёт,
Бабочек в проветренном желудке
Ложечка голодная пасёт,
Пастырь добрый этой странной шутки.