Балаклава
Всё просто, Боже мой, ну как всё просто!
Пучком из лыка выбелен забор,
Ватажка кур, толкущихся на просе,
Очеловечивает прицерковный двор.
Тут лики на иконах – просто лица,
И храм – не храм, а светлый божий дом,
Где по утрам по чистым половицам
В рубахе белой тихо бродит Он.
И батюшка в застиранной бандане,
Пока не жарко, дёргает сорняк.
И здесь не удивительно, когда мне
Поставить свечку разрешат «за так».
Тут зной душист, как шардоне в бокале,
И хохотом заходится мартын.
Минуты спят, свернувшись на причале,
Как, осовев от праздности, коты.
Да, всё так просто: рыба, соль и ветер.
В оправе скал горит аквамарин,
И, как живой, стоит у парапета,
Вернувшийся, задумчивый Куприн.
Останешься, смирившийся и кроткий,
Без парусов, с поломанным веслом.
Привяжешь сердца ссохшуюся лодку
К вот этому всему морским узлом.
——-
она везде
Здесь дух её на крылышках стрекоз
Проявится неслышно, полузримо:
На ручке развалившейся корзины,
На фартуке, подвешенном на гвоздь.
Она везде. На зелени ворот,
На белых гольфах слив, айвы и вишен...
Как будто здесь. Как будто просто вышла
За хлебом-молоком. Сейчас придёт.
Опустится благословенность тьмы.
Заснули куры. Во дворе–ни звука.
И только сад пугает редким стуком–
Там яблоня прощается с детьми.
Как пахнет хмель! Как светляки кружат!
Теплом животным дышит дом саманный
И ночь несёт в подоле сарафана
Упавших звёзд богатый урожай.
Ему бы спать, но он боится сна.
Приснится , что сажает чернобривцы
В домашнем платье из простого ситца
Живая и весёлая она.
И сон как жизнь, а, может, жизнь, как сон,
И время ничего уже не значит.
Забыв ладонь на голове собачьей,
Десятую за вечер курит он.
——-
сволочи
Грозный город. Ливневая струнность.
В горной речке–красная вода.
Ты мне подарил седую юность,
Мне теперь и старость не беда.
На полу раздолбанной маршрутки
Места и двуногим-то впритык.
Погоди, водила, скину куртку.
У войны совсем не бабий лик.
Крошево от гусеничных траков,
Небо нашпиговано свинцом.
У войны лицо моей собаки.
Нет, не морда. Именно лицо.
Помнишь знойный зуд мушиных сонмищ?
Помнишь трупов бурые кули?
Ты же ни черта потом не вспомнишь,
Кроме пса, сидящего в пыли.
Я тогда ещё умела плакать.
После ссохлось всё, как солончак.
Места не хватило для собаки.
Крови было мало сволочам.
Ты, господь, нас вёл до Малгобека,
Дальше сами, дальше – на авось.
Живы. Но с глазами человека
В сгустке сердца поселился пёс.
Жить конечно можно, только нечем.
Бог, да совесть – тот ещё балласт.
Ты поймёшь, что мир бесчеловечен,
Предавая тех, кто не предаст.
———-
ёмоё
Стрелочные охи-ахи
Деревеньки-города
В ряд ажурные девахи
В коромысленном размахе
Вдаль уносят провода
Речь-вода толчётся в ступе
Да гудки покой язвят
Зашуршат пакетом руки
Перезвоны-перестуки
Подстаканниковый звяк
Хлеба тёмного кирпичик
Сало с перцем по краям
Нет сословий и различий
Да в купе не до приличий
Неприкаянная я
От вокзала до вокзала
Между разных адресов
Где бывала что сказала
Стало-было-было-стало
Рельсу плющит колесо
Как ты скорый скоро гонишь
Хочешь время обмануть
Покурить бы нам всего лишь
Проворонили Воронеж
Где стоянка пять минут
Сало с перцем водка с хреном
Разудалое «фюить!»
В перемены входим с креном
Перемены перемены
В тамбуре нельзя курить
Мчится двадцать первый скорый
Вороньё да воробьё
На просторах. На заборах
Элементами декора
Х да П да ёмоё…
——-
21
Это будет не сложно
это как вылиться из сосуда
это просто посуда
не более
держит тебя как воду
только так
не имея ни формы ни цели ни выхода и ни входа
уяснишь свободу
это будет не больно выпрастывать крылья из кокона
да и сколько он прослужил это тоже не суть
унесут-закопают или сожгут-развеют
зёрна сея тихо волнуя землю
это будет недолго
странные ритуалы у последнего долга
так оставшиеся в неволе
сыреют от боли слабеют от плача
ты увидишь это совсем иначе
всё иначе
если смотреть с небес
о себе они несвободные
о себе
ты почти невесом и несом в никуда
этот вектор отныне и ныне и присно и вовеки веков
да и самое главное
кто ты таков без телесных цепей и оков
набираешь теряешь ли высоту
сам подумай
пока ещё можешь думать
Как попробовал взвесь эту взвесить неугомонный Дункан*
Но не вышло не удалось
не вписалось в граммы
Это нечто
рвущее оболочку тела заливающее потолок капеллы
голосящее соло подсолнухов говорящий камень
Амен
ну какие там граммы за гранью
нет названия
нет объяснения.
эта взвесь –
то что было тобой
и останется навсегда тобой
но уже не здесь.
———
Дункан Макдугалл-учёный, по теории которого душа весит 21 грамм