Молодости бунташной
старый заклятый друг,
Призвание и наказание –
Екатеринин бург.
Где камни и руды скрыты
до срока во чреве земли,
Он, зачатый в совокупленьи
золота и брони,
Встал у разлома Евразии
(вдали от иных границ)
Как горный город, знатнейший
меж провинциальных столиц.
Потаённый, снесённый, взнесённый
средь чёрной тайги и скал,
Собственным словом и делом
он славу свою взыскал.
Четвёртый в российском ранжире,
дюжинный идеал,
В узел Европу с Сибирью
и с севером юг связал.
Обрезав солёные уши,
он строил, ваял и лепил
На старообрядческих рёбрах
жгут конструктивистских жил.
В нём сплавились воедино
и святость, и смертный грех:
Растрелянная Империя
и приговорённый Рейх.
Этот каменный гнёт истории
в душе и на сердце лежит,
Тридцатых кровь и девяностых
по жилам его бежит.
Сквозь все миражи, отрешённо,
в свинцовые небеса
Полуторамилионный он
вперил свои глаза,
Где солнце гладит украдкой
кончики мойровых спиц
Сплетающих пёстрые нити
судеб, наречий и лиц.
Власти опора и фронды
прославлен он, клят, и заклят;
Немые муралы Урала
голос его хранят.
Кажущийся неизменным,
как истинный диафанит,
Каждого собственной грани
отблеском он одари;т.
Мне же он дорог тем, что
здесь я был молод, и мог
В ладони нести на свидание
первый зелёный листок.
Тем, что на всех перепутьях,
в любых кабаках и домах
Гранита вкус и майонеза
горчит на бескровных губах.
Что слышу в любом аромате,
рождённом на этой планете,
Минорные ноты весенней
черёмухи и Исети.
И вписано в вечные книги
как бремя и место моё,
Воззвание и назидание –
город на букву «Ё».