Опаскудился ради словца,
И не красного даже – цветного.
Деда вымарал, выжег отца,
Да прошёлся по ним вновь и снова.
Захлебнулся в грязи, наконец,
Поглощённый придонной оравой.
Был от Бога творцом, но тварец
Пересилил с улыбкой лукавой.
Как обидно! Спросить-то с кого?
Недогляд, учинённый халатно?
Век за веком в ответ – ничего.
Не последний, не первый. И ладно…