Ладони скользкие от пота
В винтовку будто бы вросли.
Бежит вокруг меня пехота
Отчаянье преображая в крик.
И я стрелял...в меня стреляли...
Как наважденье первый бой.
Шмелями пули пролетали,
А в мыслях дробь: живой, живой...
Глаза слезятся. Клевер, кашка
Ботвой мелькают из-под ног.
Я пехотинец-неваляшка
К чужим окопам рвусь, браток.
Чтобы запрыгнуть, размахнуться
В пылу, но с ясной головой,
В бруствер словно баржа уткнуться,
Осознавая, что живой.
И я кричал...и все кричали...
От напряжения дрожа.
И только ангелы молчали
Там, наверху свечу держа.
Ее огонь звездой светился
Над полем боя, в облаках,
Смотря на тех, кто отличился
Переборов природный страх.
Мы немцев выбили, присели
Кисет бросая меж собой.
Вот пережили еле-еле
Как наважденье первый бой.
И я стрелял...в меня стреляли...
До рукопашной не дошло.
Завтра забудутся детали
И то, что в принципе спасло.
А многих приняли могилы
Жизнь словно нитку оборвав.
Им не хватило в чем-то силы...
А может в этом я не прав?
Левей, правей и пуля ваша.
Атаки курс только вперед.
Лишь дураку в бою не страшно,
Да и его придет черед.
Да, я дрожал...и все дрожали...
И помнит гимнастерка пот.
Мы голову сломя бежали,
Но эти мелочи не в счет.
Затишье. Не до разговоров.
Винтовки приобняв молчим.
Их остывающих затворов
Пороховой стираем грим.
А то не дай-то Бог осечка
В опять решающем бою.
И в небесах погаснет свечка
В руках у ангелов в строю.
Жизни закон он груб и жестче.
Случайность всех опередит.
Война, она сложней и проще:
Вот ты живой, а вот убит.
И эти думы не для сказок,
Реальность не отпустит, нет.
Скоро навскидку, без подсказок
Будем палить, как в белый свет.
Эй, звездочка в небесном своде,
Хоть до Берлина б довела...!
Зашевелились немцы вроде.
Пора. Такие вот дела.