Одна из распространенных напастей для человечества – бессонница. Как по уже упоминавшемуся геморрою, так и по бессоннице, не найдете нигде достоверной информации.
Попробуйте собрать такие данные, для того чтобы опровергнуть этот тезис! Будет очень интересно привести их для широкой публики.
«Ведунья»
Напала эта напасть на ранее нам знакомую по рассказу «Геморрой» Клавдию Петровну Голубеву, жену Михаила Петровича Голубева, страдавшего геморроем и излечившимся от него, но сохранившем кличку для своей натуры с одноименным названием –Геморрой (помните?)!
К.П. Голубева была женщиной на лицо не красавица – среднее лицо средней женщины. Натура же Клавы была любвеобильная, чувственная, и с такой плотью на скелете, что весь двор ее называл – Ядрица! Любо-дорого за что … или на что-либо посмотреть! Многих из противоположного двухполярного пола своими формами она доводила до слюны. Но как говорится – Много званых, да мало избранных. Любила она мужа. Ну может еще пару– тройку «кобелей», которые были исключительно для удовлетворения неуемной плоти. Причем эти были из тех, что люди не видели. А кого не видели, значит и не видели, а также необсуждаемы!
Была Клава публичным человеком. Стояла Ядрица целый день на публике, а именно на розливе пива и иной спиртной продукции с легкой закуской в буфете кулинарии, организованной в Столовой №2. Публика так и крутилась возле стойки, у которой возвышалась Клавина плоть и её умение торговать буфетным ассортиментом. Всё эти искусы привлекали посетителей со всех офисов, мастерских, и иных предприятий, находящихся окрест этой самой Столовой №2, а также праздношатающихся вокруг да около.
Массовые посетители приносили большую дневную выручку, а значит, была К.П. Голубева на хорошем счету. «Передовик производства»– одним словом! Директор столовой не нарадовался на производственные достижения Голубевой, а с целью закрепления этого звания чуть не пожизненно (пока она работала) за Клавдией, он входил в обозначенное число ее «кобелей». Ей не трудно, ему – приятно! Опять же премия к праздникам, а их, слава Богу, правительство и церковь – установили много, только давай … получай.
Текла жизнь Клавы сытно, всласть и без перекосов нервных, так ведь надо ж появилась напасть – стала появляться бессонница. Может возрастное наступило для этой напасти (а было Клавдии за пенсионный возраст с малым), то-ли нервные воздействия ей передались от приходящих выпить или похмелится, а только проявилась она (напасть) треклятая. Учитывая ответственный пост, доверенный общепитом Ядрице, на котором никак нельзя стоять на нем не выспавшейся, а скорее наоборот, должны быть у буфетчицы бодрость и трезвый ум, как-никак робота с жидкостными материальными ценностями и товаром, а как следствие с деньгами.
Сходила Голубева по врачам. Прописали ей разного рода таблетки и микстуры. Принимала и пила она эту всю фармацевтику, как врачи сказали. Да видать не хватало у пилюль и микстур той силы, чтобы свалить в сон Петровну, когда ему время наступает. Чуть было начнет клонить, думает Клава вот уж скоро уйдет к Морфею – ан нет … куда, что девается. Уходит сон неизвестно куда, хоть телевизор вместо снотворного включай.
Сидит (или лежит) Петровна на кровати и вместо того чтобы спать, в голове её разные мысли одолевают. Сначала начинаются про первую любовь … и про такую любовь … а ещё и про такую … Потом наступает черед про замужество (можно было бы и за того … и за того) … и про грустное – про аборт (он же лишил ее будущего материнства и на всегда) … А под утро про разгулы … да загулы (никакое семя ей было уже тогда не страшно) … да про … да мало ли, про что женщина думает … всё одно – не спится.
Пробовала после работы свою любвеобильную силу, что бессонницу вызывает, потратить на любовь с желавшими ее правда с избранными. По приходу же домой и мужу не отказывала – но только куда там – никак не победить ту напасть. Сбой в организме видать оказался не шутейный. Отдельно лечением лекарствами или любовными делами лихоманка не лечилась. Похоже надо было совмещать все вместе, а как? Или искать новые способы возвращения к нормальному сну.
А пока этого способа не было, продолжала Клава страдать и лечится, лечится и страдать. Но долго так не протянешь, да и лекари («кобели») тоже не выдерживали непрерывной борьбы с недугом … сходили с дистанции. А муж, так тот вообще еле ноги таскал на работу (это то понятно) и обратно (выпьет чуть больше чем человек).
Хорошо, что был сезон не зимний, а потому ездили она с мужем на дачу. Там отдавалась Петровна в разных позах овощам – моркови, свекле, кабачкам, всему что сама сажала и растила. Свежий воздух и изнурения физические помогали ей заснуть, конечно, не без помощи Петровича иногда приставучего. Как выход из положения – на время можно взять такое лечение на «вооружение». Опять же только в выходные. Если серьезно применять этот способ – надо переезжать на житье на дачу, а это из-за работы ответственной не реально. И ещё, а зимой-то здесь, как и что, и в какой позе будет изнуряться без овощей?
В таких раздумьях и заботах жила-была Клава.
Как-то раз идя с дачи на станцию Авсюнино, машинально глянула Клава на телеграфный столб, на котором самостийные рекламодатели наклеивали бумажки с текстом, написанным на вырванных листах из школьной тетради (с любой разметкой – клетка или линейка). Тексты содержали разного рода предложения – что-то вроде мини газеты, печатающей объявления, только на деревянном столбе.
Ей в глаза «бросилось» одно объявление – «Бабушка – Ведунья. Привороты, отвороты, возврат потерянного, лечение от любой напасти!» под текстом болталась одна полоска с номером телефона. Как будто эта полоска ждала Петровну.
– А может, быть может …! – подумала Клавдия, отрывая полоску и пряча её в свою дамскую сумочку.
Пока действовал запас полученного изнурения на даче от копания в земле, от свежего дачного воздуха, засевшего в легких, от заряда сексуального удовлетворения – засыпала Ядрица как человек. Но компоненты здорового сна заканчивались быстро. Маета в городской квартире начиналась снова.
Вспомнила Клава по очередному случаю напасти про полоску с номером телефона. Выкопала она её из недр своей сумочки – как только реклама цела осталась! Набрала заветные цифры на телефоне– долго ответа ждать не пришлось. Откликнулся женский голос, отнюдь не старушечий (который нараспев с нытьем и жалостными нотками), а был он довольно бодрый, как-бы манящий, притягивающий к себе, проникновенный и мягкий, зовущий:
– Слушаю беду твою!
– Я – женщина! – тихо произнесла Клава.
– Хорошо, голубушка, что так! Что тревожит тебя – откройся!
– Страдаю я … сил моих нету … бессонница будь она … – говорила Клавдия отрывисто, но с надеждой на помощь.
– Ясно, голубушка. Вот слушай – первый прием-осмотр 500 р., потом будем тебя пользовать по установленному диагнозу – уже минимум по тысяче каждый сеанс. Готова ли?
– Ох, я уж давно на все готова … я ж и говорю – спасу нет! – согласилась Клава.
– Как можешь приехать?
– Во вторник, четверг могу … после работы … часов в 5 вечера – уточнила страждущая.
– Давай так, а что у нас сегодня – вторник … в четверг на 17.00! Деньги не забудь. А как звать то тебя?
– Голубева Клава – наконец-то представилась голубушка.
– Хорошо, Клава. Адрес наш запиши – деревня Зах…., дом 2. Слово для прохода скажешь охране – «Бессонница»!
– Записала все! – с особыми нотками в голосе чуть не выкрикнула Клава.
«Положенная» трубка отключила Ядрицу от Ведуньи.
– Ну что ж, есть у меня день и сегодня на «старое» лечение до ведуньиного осмотра. Проведу с пользой – мыслила Ядрица –надо с директором, а потом этому «кобелю» (мысль даже имя «этого» не включала, но образ его был ясен). Что было загадано – все исполнено в срок.
Домой Голубева появилась, как и раньше – в определенное время. Михаил Петрович догадывался о хождении жены по «лекарям», но у самого «рыло в пуху».
– И потом – лечение ей!– мне то все одно достанется, чай не убудет – подумалось её благоверному, а еще вспомнился анекдот – Лучше есть торт коллективно, чем г…о в одиночку.
– Миш, а я нашла бабушку. В четверг начну избавление – сказала Клава обнимаю Мишу, когда подошла к нему и поцеловала благоверного в его низкий лоб!
– Отдыхай, Клав! – скромно одобрил Миша действия жены, после чего получил свою порцию любви.
В четверг ровно в 17.00 стояла Клавдия по сказанному ей адресу, возле ворот трехметрового сплошного забора из крашенного в зеленый цвет профлиста. Позвонила, нажав кнопку звонка у калитки. Калитка вскорости приоткрылась и в образовавшуюся щель глянули на нее вертикальные пол-лица охранника мордоворота.
– Чего надо? – без особых церемоний в щель вылетели слова охранника из его ротовой щели.
– «Бессоница»! – членораздельно отчеканила Клавдия проходной пароль, как ей сказали.
– Ясно, проходи.
Дверь распахнулась на полную ширину и Клавдия переступила за границу участка.
– Иди вон в ту дверь – указал охранник в сторону дома, находившегося на участке.
Клавдия вошла в указанную дверь и сразу оказалась в большой комнате – судя по всему служащей приемной. Комната была без окон, по стенам стояли стулья, в углу у единственной дальше ведущей двери за столом, заставленным компьютером, телефоном, вазой с черным тюльпаном, сидела дама. Личность её была – никакая (как у шпионов – подумалось Клавдии) – не запоминающаяся.
– Голубева? – жестко спросила «никакая».
– Голубева! – ответила опять же членораздельно Клавдия.
– Идемте за мной! – пригласила «никакая».
Дверь открылась сама собой и обе дамы (Клавдия во след) вошли в сакраментальное пространство. «Никакая» при этом незаметно исчезла.
Комната представляла из себе темное пространство. Все стены были убраны темным тюлем (или чем-то схожим). Окна не было (может и было, но скрыли).
Посередине стоял длинный стол, на котором Клавдия после того, как глаза стали видеть в полумраке, разглядела из узнаваемых вещей – две горящие черные свечи, колода карт необычного размера (не такие, в которые она с Мишей в дурака вечера коротали), шар прозрачный на подставке. Остальные предметы ей были вовсе не ведомы!
За столом сидела женщина (ну не бабушка совсем, как написано в объявлении) её, Клавдиных, лет (или около того), лицом милая, с прической как у Горгоны. Клавдия вспомнила, что в учебнике по истории про такую она видела и читала – на её голове были длинные витые пряди волос, как змеиные тела. В силу полумрака конкретные черты лица ведуньи нельзя было углядеть. Тела было не видать вовсе – похоже, что та в чёрное одета.
– Садись, Клава! – сказала Ведунья медоточивым голосом – указывая Клаве на стул, стоящий напротив её самой с той стороны стола – Так чем обеспокоена, ещё раз расскажи, да без утайки – всё.
– Да вот спать перестала. Всё вроде есть и в доме, и на работе на хорошем, счету, муж, любовники – два. Достаток полный – горя не знаем – исповедалась в темноту Клавдия – А вот не спиться … никак … спасу нет.
–А много ли сексом занимаешься? Вижу слаба ты на это дело, просто беда! Вижу, никак это желание ты не успокоишь перед сном, мало тебе любовников с мужем. Вижу, что дальше больше напасти той будет! Вовремя пришла ко мне! Вылечу тебя, пройдет! Спать будешь, как младенец! Согласна ли? – голосом мягким, обволакивающим, неспешно поведала Ведунья, держа в руках шар, вращая и глядя в него. В шаре вспыхивали какие-то искры разного цвета (фиолетовые, красные, синие, зеленые).
– Согласна я на всё, чтоб эту маяту несусветную прекратить. Если честно – и «кобели» и труды их мне надоели – согласилась Клава (а в душе покривила мыслями).
В шаре вспыхнул голубой свет.
– Так – лечение будет стоить 30 тысяч, осмотр включен. Деньги можешь частями, но и лечить буду частями. Если сейчас целиком – то и лечение сейчас целиком – поставила условие Ведунья.
– На здоровье не экономлю! – сказал Клава гордо, доставая из недр «женского сейфа» купюры.
Отсчитав обозначенную сумму, Клавдия, спрятав в «женский сейф» оставшиеся купюры, протянула деньги Ведунье – Нате!
Шар засветился ровным белым светом!
– А вот тебе, Клава, бальзам целебный! Принимай перед сном по пять капель, капай в жидкость – протянула ведунья какую-то склянку, похожую на флакон из-под французских духов (объемом где-то 100 мл) – Можешь с чаем, с кофе, да просто с водой. С водкой, вином и пивом не принимай. Не то, что это плохо, а будет от этого плохо голове твоей. Как плохо не могу сказать – на каждого по-своему действует. Можно виски помазать – как духами, но втирай! Лихоманка отступит напрочь тогда, как весь пузырек израсходуешь. После излечения организм выведет из тебя ненужные остатки от бальзама, а нужное останется. Если, что – звони, поговорим. А теперь ступай с Богом!
– Один вопрос можно? – поинтересовалась Клава.
– Можно!
– А как с сексом мне быть? – поинтересовалась больная.
– В пределах разумного! – отреагировала ведунья.
Клавдия под разумным поняла про себя так – того «кобеля» по боку, с директором – раза два в неделю – совсем его нельзя со счетов сбрасывать, с мужем – как скажу, так и будет …
Шар стал опять прозрачным.
Уже находясь дома, с порога Клавдия начала рассказывать мужу Мише, про свой визит к ведунье, про то, как светился шар, про бальзам. О чем не стала открываться – про сумму, которую отдала она за лечение. Также утаила про то, как надо принимать лекарство.
Время было позднее и Клавдия готовилась ко сну, снявши макияж, натерла виски бальзамом. По цвету жидкость была прозрачная, но источала запах валерьянки, чеснока, перца болгарского (это из того, что она определила), еще какими-то знакомыми ароматами, название которых не сумела вспомнить – да и шут с ними.
Спали супруги отдельно – каждый в своей кровати. Михаил пришел к жене и нырнул к ней под одеяло. Как Клавдия не отнекивалась, но в целях апробирования совместимости секса и лекарства сдалась.
По завершению апробирования Миша ушел в свою койку, а Клавдия довольно-таки быстро вырубилась, сама не заметив, как сон обуял ее расслабленный разомлевший организм.
Утром проснувшись, Клава про себя с радостью отметила – действует лекарство-то и есть совместимость с любимым удовольствием.
Заработало! Чувствовала она себя прекрасно.
«Влияние»
Лечение шло полным ходом.
Как-то на ночь глядя пришел к ней под одеяло благоверный. Полечил жену, как привыкли оба, да вырубились по окончании, при этом Миша не успел на «свои» простыни вернутся – бывало иногда и так. Ночью он вставал да уходил в койку свою.
В этот раз еще до ухода мужа к «себе» в голове у Ядрицы явился сон:
«Эх как бы мне к Розе из винного отдела, что из Гастронома за углом, подкатится. Очень уж зад у нее хорош! Так и манит он … такой соком налитой … А грибов то сколько, да все маленькие … Клавка-жаба, как была ею, так и осталась. Ишь как набычилась, того гляди прыгнет, а меня ограничила на это дело … Ну-ка Роз давай-ка к лесу передом …».
Дальше пошел другой сон:
«Вот я под ручку с директором иду … Куда это он меня ведет, уж не в ЗАГС ли … Опять в гостиницу … а я дура губы раскатала … ведь говорила Ведунья – в пределах разумного … Ох грехи мои …аааа»
Проснулась Клавдия и никак понять не может что это было? Какие-то странные в голове видения у нее образовались. Муж тихо сопел рядом на своей территории. Глядя на него, лежащего на боку, пришла догадка Клаве.
Так это я его сон видела, а как он ушел к себе, свой смотреть начала! Вот те раз! Смотри, как начались и какие побочные действия – ведь предупреждала Ведунья!
На утро супружеская чета готовилась к рабочему дню так, как будто Клавдия ничего не знала о сладком сне мужа. Сама то ведь тоже во сне безумствовала. А потом – это ж сон, а в нем, что только не увидишь. Явь совсем другая! Можно еще объяснить её видения тем, что супруги при длительном совместном проживании становятся похожи друг на друга – вплоть, до чувствования мыслей. Может и они с Мишей такого достигли? Хотя похожими друг на друга они так и не стали – сказывалось то, что много она в себя «инородного» семени приняла, и стала похожа на всех, а именно ни на кого.
Лечение Клава решила не бросать. Не за тем 30 тысяч Ведунье проплатила. Да бальзама еще осталось … хватит. Потерпим.
Отработав в буфете, Клавдия поехала домой. Как обычно села в метро и поехала. Ехать хоть и по одной ветке, да из конца в конец – минут 40. В метро Голубева не читала, не играла в телефоне, а только музыку слушала через наушники. Поезд мерно колыхался и выстукивал частоту, от которой пассажиры впадали в сон. Не удержалась и Петровна, а музыка помогла убаюкать её, выполнившую дневной план и ехавшую домой с чувством выполненного долга. Как только Клава впала в сон, тут-то и началось:
«Бардак на кафедре, какая это наука – ремесленники … Блин, как потусили, музон, пивасик, бухло, Нинка – секс-бомба – круто … Надо радикально ставить вопрос о научном плане кафедры, этак мы далеко не уедем … Жесть такая, блин лохи какие-то, а этот ушлепок, о чем гонит … Петрова надо на научный совет вызвать, пора ему дать ответ за выводы…».
– Осторожно двери закрываются. Следующая остановка В ... – объявил динамик.
Клавдия открыла глаза – ей на следующей выходить. Посмотрела на лево – рядом сидел дядя в очках и шляпе, держа профессорский портфель в руках. Дядя дремал, наклонив голову к плечу Клавдии. Справа сидел какой-то хилый молодец, в рваных кедах, грязные волосики, настриженные сикось-накось на голове так, как будто машинка сошла с ума. Он клонился чуть ли не в её круглые коленки.
Только этого ей не хватало – оказывается, что К.П. Голубева могла смотреть сны всех, кто к ней был рядом – вот так феномен. Сначала это расстроило Ядрицу, добившуюся своего, почти излечилась от лихоманки. Так что ж, теперь всю оставшуюся жизнь ни с кем спать будет рядом не «с руки» … никак без их сновидений … ни в санаторий, или на курорт какой, ни в поезде, ни в самолете – смотри их тренди-бренди.
И тут её озарило – так ведь этот феномен можно на дело … в бизнес можно приладить. Допустим, приходят ко мне узнать про жизнь, я их в сон и сама, посмотрю, а потом все как на ладони – только плати! Прямо по принципу – «Что у трезвого на уме, то … у пьяного в желудке». Конечно, работу в буфете бросать не буду – как-никак, а стена эта крепкая и опорная, опять же и уверенность в завтрашнем дне (вспомнились Клаве лозунги).
Вскоре на столбах разного рода происхождения (бетонных и деревянных), стоящих в районе, где проживали семьей Голубевы, появились наклеенные тетрадные листки с текстом «Открою будущее, исполнение желаний, возврат мужей, многое из сокровенного. Пророчица – Клаудиа Фогель.» Конечно же с номером телефона.
Квартиру бизнесмены оформили в стиле, подсмотренным у Ведуньи. Секретарем у Клаудии стал сам Геморрой. Для пущей важности для Клавы купили в театральных мастерских черное шелковое платье длинной до пола и черную соломенную шляпу, бусы из уральских самоцветов. С трудом нашли черные свечи. Стеклянные шары были чуть ли не в каждом сувенирном киоске. В подставку знакомый электрик вставил разноцветные лампочки из елочной гирлянды. Антураж вышел на славу! Хоть самим в клиенты. На совете директоров оба директора решили – большую плату не брать – курочка по зернышку клюет. Если, что не так напророчат, то маленькие деньги и требовать не будут. Контора заработала!
Верный путь в море бизнеса выбрали «провидцы». Многим хотелось знать, что их ждет впереди в нашей неустойчивой экономике и непонятных действиях власти.
Страждущих оказалось большое количество. Телефон разрывался, секретарь еле успевал заносить очередь в тетрадку. Прием велся по простой схеме.
Михаил встречал страждущего, нажимал секретную кнопку и дверь в комнату откровений открывалась автоматически. Человек входил в темное пространство, которое подавляло его волю. Пророчица Клаудиа в вечернем платье с бусами и в черной шляпе, с макияжем в стиле вамп, сидя за столом с горящими черными свечами, выслушивала страждущего (как правило, это были в основном женщины). Стеклянный шар – оракул – светился всем, чём ему надо по ситуации! Запрошенные для вещания деньги клиент отдавал с легкостью.
Чтобы Клаудии впасть в транс для пророчества, Геморрой приносил в комнату две чашки (спрашивалось заранее у посетителя – чай, кофе)– перед Петровной ставился ее любимый черный чай «со слоном» и заранее накапанными каплями Ведуньи, а перед посетителем заказанный им напиток с легким снотворным.
Звучала какая-то музыка для релакса. Медитация начиналась, клиент засыпал. Высмотрев все, что есть в голове уснувшей(го), Клаудиа, по просыпанию не без усилий Миши, рассказывала посетителю, что и как, а потом фантазировала от себя – как и что делать, включив женскую фантазию.
Как уже было сказано – в основном приходили женщины. А что у них на уме? Конечно, проблемы с мужем, мужиком, с детьми. Ответы на вопросы бизнесмены нашли и в старых журналах «Крокодил», в какой-то литературе по психологии – одним словом всё было серьёзно!
Клиентки уходили со слезами на глазах, с умилением на лице и с обещанием всегда если что, идти к ним!
Как и что было дальше с клиентурой, они и не интересовались. А зачем? Главное текли к ним деньги и ладно.
Но как по законуМэрфи – если все идет хорошо, ты Вы что-то не учли!
Забыли за суетой мирской и пророческой, что флакон от Ведуньи с бальзамом не бездонный. Когда-никогда кончилось в нем зелье.
«Возвращение к жизни»
Как-то совсем незаметно иссяк этот самый флакон.
Некоторое время контора по предсказанию еще продолжала жить за счет запасов бальзама в организме Клавы. Но вывелся из тела, наружу, и он!
Бизнес Голубевых оказался под угрозой закрытия. Продолжать предсказание, излечение, возврат и прочие колдовские услуги без соответствующей подпитки, даваемой зельем, не представлялось возможным. Фогель вдруг вспомнила – «Так ведь в сумке есть номер телефона той ведуньи, что от бессонницы спасала». Клавдия долго рылась в недрах своей дамской сумки, даже высыпала все на стол … но искомой бумажки с номером телефона и след простыл. Почесав свою голову в эзотерическом затылке, Петровна решила на свой страх и риск ехать по адресу места её приема ведуньей.
Подходя к дому, где была Клава на приеме, она издали увидела очередь из людей, собравшихся у ворот. Сердце радостно екнуло – «На месте!».
– Все, как и тогда. … Но что-то много дыма из трубы валит в небеса, наверно то зелье готовят в больших объемах! – мелькнула в её «колдовских» мозгах – А людей-то страждущих как прибавилось! Процветают!
С такими думами подошла Клава к концу очереди.
– Кто ж тут последний? – прозвучалее типовой вопрос к собравшимся у калитки.
– Тута все последние, а крайний я! – с гордостью ответил старичок, державший в руках большую корзину, покрытую мешковиной.
– А тебе чего, молодайка? Да и с пустыми руками ты! – продолжил опрос Клавы ветхий мужичонка.
– Как чего? – передразнила его Клава – Мне к ведунье!
– Какой на хрен ведунье? Мы тута к приемщице грибоварни стоим … добычу от тихой охоты сдать … эван – разъяснил дедок и с гордостью откинул мешковину с верха корзины, закрывавшую лесные дары.
Клавдия от такого ответа покрылась сначала испариной, а потом «инеем» – конец бизнесу.
Спать то Клава спала, как человек, но видела во сне теперь только свое, мало кому интересное, даже для верного супруга.
Кроме того, за время ведения своего бизнеса Ядрица испортила отношение с директором Столовой №2 (не может пророчица иметь отношения с лицом, далеким от «того, эзотерического мира»), и он нашел себе нового «передовика буфетного производства» для своих плотских утех. С работы Клаву директор не выгнал (уж очень сладка была она ему в «генетической памяти), но перевел на работу в обеденный зал. Считай понижение.
Квартиру пришлось вернуть в первоначальный вид. Атрибуты были спрятаны на антресоль. О былом «величии» вещания миру страждущих напоминал стеклянный шар, стоящий на серванте, светящийся разноцветными лампочками по вечерам, включаемый кем-то из супругов в целях экономии электричества. Да и красиво!
Вечером чета Голубевых коротала игрой в дурака в простые сувенирные карты, «картинки» в которых одеты в национальные русские костюмы, приготовленные для царского бала. По «мужикам» Ядрица ходить перестала – не приведи Господи, опять бессонница нападет. Стала она жить с Геморроем душа в душу – если так можно выразить отношение, сложившееся за долгую неверную супружескую жизнь.
Но не знали муж со своею женою, сидящие у разбитого бизнеса, о том, что существует за касание колдовских тем, чар, обмана и прочих проникновений, такой вид наказания как – расплата!
Как говорили древние (в транскрипции на русском языке) – «Сик транзит глория мунди». Это в переводе так звучит – «Так проходит мирская слава». Древние греки знали, что и как сказать, особенно про мунди.
А. Коро, сентябрь 2019 г.