Лес наполнял легкие пьяными ароматами хвои, подсохших августовских трав, папоротников и мхов, все вместе, перемешавшись, они кружили голову и навевали желание к благости и безделью. Утренняя свежесть растаяла, как туман. Солнце близилось к зениту, становилось все жарче. После ранней рыбалки к полудню стало клонить в сон. Оглядев свой нехитрый рыбацкий лагерь, я решил не противиться организму и плюхнулся в гамак, растянутый между двух раскидистых сосен. Перед этим я почистил и выпотрошил свой улов, хорошенько присолив и набив брюшка рыбин молодой крапивой. Солнце, пробиваясь сквозь причудливую сеть из веток и сосновых иголок, накрыло лицо дивной вуалью, образуя надо мной полутень-полусвет не слишком яркую и по-летнему ласковую. Веки медленно, но упрямо поползли на глаза, я провалился в сладкую обеденную дрему.
Это место находится не так уж далеко от города, но отсутствие нормальных дорог делает его малодоступным для туристов и отдыхающих автолюбителей. Озерко затерялось в густом лесу, до ближайшего, почти опустевшего села ведет кривобокая лесная дорога в несколько километров. В сухую погоду сюда еще можно кое-как добраться, но в дождь эта задача делается невыполнимой. Я уже не впервой здесь, но в этот раз приехал сам, без компании друзей или семьи. Захотелось побыть самому наедине с лесом, опушкой и озером. Забыв о проблемах, погрузиться в почти первозданный мир природы, не видимой глазу, но осязаемой вокруг суеты жизни мелких лесных и прибрежных животных, просыпаться под пение соек и соловьев, слушать трели кузнечиков и цикад.
Рыбалка в этот раз была так себе, наловил всякой мелочи на уху да парочку более приличных экземпляров поджарить вечером к ужину. Природа не обязана тебя прокормить, но так приятно чувствовать себя первобытным рыболовом и радоваться улову, словно бы от этого зависит твоя жизнь. Правда, на этот случай в рюкзаке припасены концентраты, консервы и прочая снедь. Так, что мои рыболовные успехи никак не влияют на сытость желудка и не делают первостепенной задачу что-либо непременно вытащить из воды чтобы съесть. Моя рыбная ловля не для азарта и не из-за нужды. Это скорее способ релаксации и самопогружения. Одним словом. Я так медитирую.
Накануне я решил «поохотиться» на хищника, подобрал нужный воблер на щуку и принялся закидывать спининг «на удачу». Места для заброса перепробовал разные, скорей наугад, чем по опытности. Хищная рыба не шла. Тогда я подгреб к небольшой лесной протоке, которая впадала в озеро. Трудность для точного броска состояла в ее узости и зарослях по берегам, но я решил рискнуть. С первого же раза что-то достаточно крупное схватило пластиковую наживку. Не теряя времени, пока рыба не пришла в себя и не сориентировалась я быстро начал выбирать леску. Сейчас она будет стремиться в прибрежную поросль, запутается там, тогда «пиши пропало». И тут я допустил ошибку, решил покрепче ее зацепить, потянул, дернул. Всплеск. На прощание хвостом шлепнула по воде освободившаяся пол метровая щука. Только мелькнула перед глазами ее мощная в коричневых разводах спина, блеснуло серебряной чешуей внушительное брюхо.
Руки от возбуждения и напряжения дрожали. Я выбрал лесу, благо, воблер остался цел и почти не пострадал в пасти эдакого зверя. Нужно было перевести дух, успокоиться.
Я закурил и стал разглядывать окрестные берега. Озеро само по себе невелико, не больше трех гектаров. Имеет неправильно овальную форму, более широкую к заболоченному южному берегу и сужаясь к лесистому северному, до самой протоки. Со всех сторон его окружает смешанный лес, но преобладают все-таки хвойные деревья. Местный водоем входит в череду таких же лесных озер под общим названием «Озерянское намысто». Все они имеют карстовое происхождение и образовались во времена схода ледника. Это озеро в народе называют Погорелым, в память о местном пане-помещике, известном гуляке и картежнике, который, в конце концов, проиграл в карты собственную жизнь. Еще его называют Тамплиерским. Уже столетия циркулируют предания про рыцарей-храмовников, бежавших от преследований римского престола в нашу лесистую и болотистую глушь. Время от времени поиски тамплиерского наследия и сокровищ активизируются, без особенных, правда, успехов. С немецкой педантичностью тщательно исследовали здешние места нацисты. Уже в июле сорок первого года тут работала экспедиция организации «Ананэрбе», работу которой курировал сам Генрих Гиммлер. Однако, что они искали и чего тогда нашли неизвестно. Попробуй исследуй все озера края., когда только основных их насчитывают почти сто тридцать.
Покурив, я все-таки решился повторить заброс. Закинул на этот раз не так далеко, чтобы сократить расстояние и уменьшить время на подвод рыбы в случае успеха. Проделал эту процедуру несколько раз. Наученная предыдущим опытом хищница не брала. Я потихоньку стал сворачиваться, раскладывать приманки и прочие рыбацкие снасти в фирменный органайзер. Спешить было не куда. Заброшу еще на удачу, подумал я. Через секунду воблер со свистом полетел далеко вглубь протоки. Безо всякой надежды на крупный улов, я энергично завертел ручкой катушки. Стоп. Катушка застопорилась, я дернул еще, дохлый номер, зацеп. Леска натянулась, метрах в тридцати пяти от моей резиновой лодки вглубь по протоке, она ушла под воду. Я чертыхнулся и тихонько погреб веслами в сторону зацепа. Подплыл, подергал и так и сяк, жалко стало десятибаксовую приманку, а когда «душит жаба» - нужно раздеваться и лезть к этим самым жабам. Глубина оказалась небольшой, вода мне доходила чуть выше плеча. Хорошо, что у меня в снастях всегда есть очки для бассейна на такой случай. Надев их и держа в руках зеленую японскую леску, я стал медленно исследовать дно. Крючок воблера намертво зацепился за обросший водяным мхом бугор на илистом дне и никак не поддавался, воздух заканчивался, вынырнул чтобы отдышаться. Пришлось возвращаться к лодке за ножом, обрежу леску и всего-то дел, подумал я, зря только по илистому дну ноги пачкал. Еще раз нырнул чтобы обрезать леску вместе с поводком. Потянул за металлический поводок на себя и подводная «кочка» медленно оторвалась от дна. Я поднял корягу, она оказалась умеренно тяжелой. Понес это все в лодку, чтобы потом освободить свой воблер на берегу. Так даже лучше.
Я проснулся когда уже вечерело. Удлиненные тени сосен красноречиво указывали, что часовая стрелка приближается к пяти часам пополудни. Жара спала, и приятное летнее тепло, словно пеленой окутывало голый торс. Такой комфортной погода бывает только летними августовскими вечерами. Потянувшись, я констатировал, что с бездельем нужно завязывать. Чтобы не возиться еще и с ужином я решил пустить в уху, на свой поздний обед, всю рыбу. По-быстрому развел костерок, начистил овощей к ухе, вытащил из рюкзака соль, перец, лавровый лист, подвесил кипятиться котелок над огнем. Пора бы заняться спинингом. Взяв инструменты в багажнике машины, спустился на берег к лодке. К моему удивлению, вытащенная со дна коряга оказалась вовсе не корягой. Вытянув с помощью плоскогубцев неподатливый крючок воблера, я отложил снасть и стал изучать этот странный предмет. Даже под слоем наросших водорослей угадывалось его искусственное происхождение. Это, несомненно, какой то давно затонувший или брошенный в воду предмет, творение человеческих рук. Любопытство разбирало, я стал энергично очищать выловленную находку от толстого слоя ила и слизкой водной зелени. Спустя десять минут напряженной работы передо мной лежал в траве задубевший от времени и водной среды кожаный рюкзак в виде короба. Судя по весу, он был явно не пустой. Я поволок его наверх, к своей стоянке. Пора бы уже глянуть, что там с водой на уху. Поспел как раз вовремя, овощи в котелке уже варились в кипящей воде, чуть погодя можно будет присолить и забросить туда рыбку.
Рюкзак был почти квадратной формы. Скорей даже не рюкзак, а кожаный ранец. Такие были в ходу в начале прошлого века у военных, путешественников и всяких исследователей. На то, что это именно ранец указывала одна почти истлевшая полу-оборванная брезентовая лямка с задней стороны. Почти посередине находился массивный металлический замок-защелка. Он был изготовлен не из железа, иначе от него осталась бы, в лучшем случае, ржавая труха. По бокам ранец был затянут широкими ремнями из толстой кожи, пряжки тоже были из такого же цветного сплава.
Мой осмотр прервался из-за необходимости доварить уху. На завершающей фазе нужно быть внимательным. Чуть передержишь, рыба разварится и будет разваливаться на кусочки. Благоухающий дух из котелка был почти гастрономически идеальным. Слюнка сама собой наполнила полость рта. Не мудрено, перекусил я всего раз перед утренней рыбалкой. Еще несколько минут, и уже наслаждаешься замечательно вкусной ароматной похлебкой. Разве приготовишь такое блюдо дома, на кухонной плите? И не надейтесь.
Поглощая первую в этом году уху, я все рассматривал находку. На вечернюю рыбалку ехать уже не хотелось. Любопытство разыгралось не на шутку. Ведь я отчетливо слышал шум каких-то предметов внутри ранца, тем более, он плотно закрыт. А значит он не пустой, что в нем пролежало столько лет, дожидаясь моего нелепого зацепа лески? Вещь была явно добротной, не солдатский ранец точно. В прошлом сказали бы – штучный товар. Вода уже давно стекла, и кожа, напитавшаяся влагой за годы, стала немного просыхать. С помощью универсального WD-40 я отчистил замок от окиси и смазал его. По видимому, он изготовлен из какого-то сплава на основе меди. Пока он откисал, с трудом расстегнул боковые кожаные ремни. Не спешил. Процедура была деликатной, повредить такую интересную находку не хотелось. Поэтому я медленно ковырял спицей, пытаясь вскрыть, скованный коррозией механизм замка. Наконец, он поддался!
Ранец можно было уже открыть. Закурил, гадая, что в нем может быть. И только после этого открыл тяжелую кожаную крышку. Изнутри ранец доверху был полон черной илистой жижей, верней ей было покрыто все, что находилось там. Пришлось снова нести его к озеру. Прополощу все водой, разберусь, что там есть.
Незаметно подобрались сумерки. В лесу всегда темнеет неожиданно. Пока я возился с отмыванием извлеченных из ранца предметов от черной жижи, уже почти совсем стемнело. Пришлось побросать скарб назад в ранец и идти осматривать содержимое в свой лагерь. Выбравшись на бугорок, я по ярче разжег костер, на сучке дерева повесил над собой мощный походный фонарь. Расстелив брезент, стал выкладывать на него содержимое. Никаких сокровищ там не оказалось. Моя находка, скорее всего соответствовала периоду второй мировой войны. На это указывали клейма на походной алюминиевой посуде немецкого военного образца. На дне солдацкой кружки было выбито Wupperman 18 – 1940. Это один из многих подрядчиков – производителей таких предметов в Германии тех лет. У военнослужащих вермахта были точно такие же. Все это раскладывалось на подстилке: оливкового цвета котелок, кружка, набор ложка-вилка, ржавый складной ножик, целуллоидный планшет с истлевшими и размокшими документами и топографическими картами, два толстенных фолианта в старинном кожаном переплете, тяжелые, как кирпичи. Из-за того, что они мокрые со слипшимися страницами я их пока не касаюсь. Наверняка там что-то интересное, да и сама по себе ценность таких книжонок не малая. Дальше я вытащил средних размеров металлическую коробку для медицинских инструментов. Ее крышка «прикипела» намертво, открыть пока не получилось. На самом дне лежал ржавый пистолет, своей формой напоминавший «Вальтер полицайкен» калибра 7 миллиметров. Вот и все. Я покрутил ранец в руках, перевернул его, пошарив рукой в середине, нащупал на дне жесткий выступ, потянул, он поддался. Дно оказалось двойным. В секретном отделении лежала какая-то круглая металлическая штукавина и «хрустальная», а может стеклянная коробка из-под довоенного парфюмерного средства.
Круглая штуковина оказалась серебряной пряжкой. Такими в старину застегивали плащи состоятельные люди. Обалдеть! Почистив ее заранее припасенной щеткой, я увидел, что изображено на почерневшем серебре. Дух захватило. Древность предмета была несомненной. А, вот, от изображенного на ней, в научную горячку впал бы любой местный историк. На застежке были изображены два рыцаря, оседлавшего одного коня, символ ордена Тамплиеров!
Я лихорадочно потянулся за флягой в кармане рыбацкого жилета. Лоб вспотел. Надо же, нашли таки что-то здесь фрицы. Сделал несколько глотков обжигающего бурбона. Стал уже деликатно, аккуратненько оттирать мягкой тряпицей рельефное изображение на застежке. В бликах костра создавалось впечатление, что всадники действительно скачут на своем единственном коне. Я снова и снова прикладывался к фляге, не в силах оторвать глаз от бесценного артефакта.
Забавная серебряная штуковина отложена в сторону. Еще есть «хрустальная» коробка, скорей, шкатулка. Что-то подобное стояло когда-то на комоде у моей бабушки. Открыть ее будет непросто, может и не стоит на ночь глядя. Но интерес все же подталкивал осторожно ковырять тонким лезвием моего «швейцарца», отыскивая шов или стык крышки. Все это нужно было проделывать не спеша, очень уж не хотелось повредить раритетную находку. И в тоже время не терпелось добраться до его содержимого. Наконец, крышка поддалась. Я ожидал увидеть там все, что угодно, но увиденное ошарашило меня и, где-то, повергло в ступор. В хрустальной коробочке лежал абсолютно живой цветок, вернее еще живой. Потому, что было полное ощущение, что он только что был сорван. Чудеса на сегодня еще не кончились, подумал я и в один присест допил содержимое фляжки.
Цветок был совсем не большой, на довольно крепком стебле находилось звездоподобное соцветие ярко алого цвета, похожее на легендарную руту. Как он мог так сохраниться, что за чертовщина сегодня такая? Я взял совершенно свежий цветок в руки, повертел его так и сяк, понюхал. Аромат у него оказался дурманящим, я вдохнул его, и в следующую секунду все поплыло у меня перед глазами…
Через сон я услышал, что кто-то бродит вокруг палатки, ужасно гремя пустыми ведрами. Какого лешего? Кому тут, что понадобилось? Я протер глаза, и высунулся из палатки. Кто здесь, чего нужно, - раздраженно спросил у стоящего истуканом в сумраке, метрах в пятнадцати от палатки незнакомца. Рука автоматически нашарила старые, проверенные не единожды, нунчаки. Врубил мощный американский фонарь. Луч высветил ржавые доспехи, абсолютно пустые, но они каким-то образом держались, в целом сохраняя форму древнего воина. Опять загромыхали «ведра», латы медленно стали приближаться. Внутри все похолодело, волосы встали дыбом, ОНО, вытянув «руки» вперед, шло прямо на меня… В один прыжок я выскочил из палатки, драться с призраками еще не доводилось. На инстинктивном уровне ощущалась реальная смертельная угроза. Я метнулся в сторону и тут же столкнулся с женщиной, она стояла в густой тени дуба, почти вжавшись в ствол. Мое внимание было сосредоточено на «рыцаре», не мудрено, что я ее вовремя не заметил. Она обхватила меня руками, от нее пахло тиной и водорослями. С волос капельками стекала вода, волосы спутались. Такой крепкой хватки я не ожидал, освободиться не получалось, она медленно приблизила ко мне свое лицо и прошептала: - отдай цветок, отдай! После этого последовал затяжной поцелуй…пахнуло рыбой, ряской и камышами, в злазах завертелись черно-сиреневые круги… Я почувствовал, что улетаю куда-то очень далеко.
Еще редкие крупные капли дождя падали мне на лицо и голый торс. Рядом гремела ведрами приблудившаяся собака, рыбу мою она уже сожрала и искала чего-то еще. Я потянувшись, поднялся из гамака, тело затекло. Уже вечерело. Сейчас сорвется ливень, небо было свинцово-серым. Я пробежался по лагерю, собирая свои пожитки под навес. Приснится же такая чертовщина, ото сна ужасно разболелась голова. Я уже собрал все вещи, последнее, что суетясь забросил под навес – ржавая рыцарская перчатка с застрявшим между пальцами красным цветком.
Странное я выбрал место для отдыха. Пора собираться домой. А то еще к психиатру угодишь чего доброго.