Муж Сарры, а то был Абрам,
Хотел с утра идти молиться в храм,
Естественно не в церковь – в синагогу,
И был уже почти готов в дорогу,
И вдруг замешкался, какое-то чутьё
В его душе вновь взялось за своё.
Ему казалось, что его подруга,
Что не была сторонницей досуга,
Ни наряжаться, ни гулять особо,
То-есть, вполне была домашняя особа,
Но в дни когда он собирался в храм,
Немножко суетилась по утрам.
И ласковой была уж как-то слишком,
Абрам же жил всегда своим умишком.
Вот в храм пошёл степенный наш Абрам,
Евреи не берут с собою дам,
Когда идут молиться в синагогу,
И хорошо – так, видно, нужно Богу.
Он шёл степенно, шёл не торопясь,
И, как бы, с Богом проверяя связь.
Всё было просто: умственных сигналов
Абрам в пространство посылал не мало.
Он думал о судьбе, о том, что двадцать лет
Живут с женой, а деток нет и нет.
И, как всегда, Абраму грустно стало,
Он думал: «Может, я молился Богу мало,
Готов бы замолить я всякий грех,
Не может быть, чтоб я был хуже всех!
Ну, есть немного, часто лицемерю,
Но, ведь при этом в Бога очень верю!»
И вот: чтобы помочь по дому, Сарра
Взяла в наём наёмного гусара,
Мальчишку, двадцати неполных лет,
Рекомендацию дал отставник сосед.
Раввин , узнав, одобрил обновленье
Семьи Абрама, дал благословенье.
Всё было б хорошо, когда б не стало странно:
Живот у Сарры стал расти нежданно,
Хотя Абрам об этом и страдал,
Молился Богу, но так вдруг – не ждал!
Не верил сам в себя, и думал: неужели
Теперь я, наконец, достиг желанной этой цели.
Не должен о жене я думать вовсе плохо,
Наверное мольба моя достигла Бога!
Нет! С подозреньями так жить невыносимо,
И гнал Абрам плохие мысли мимо.
Наёмный же гусар всегда с Абрамом ладил,
Жену его жалел, а иногда и гладил.
И понял вдруг Абрам: ну что же он теряет?
И всё его при нём, дак и приобретает!
Такие мысли поддержал раввин.
Ну а гусар? Гусар опять один.