Жил был дед с своею бабкой:
В хате справной печка, кадки,
Фикус– лист под потолок,
Весь в иконах уголок.
Ладно жили, не тужили,
Хоть и беды в жизни были.
Нахлебалися сполна,
Потрепала их война:
Жёнкой юною с малыми
Чуть не сгинула на мине,
С голодухи травку ели,
Чудом, слышь, не околели.
Ну а он? Солдатом славным
Фрицев бил весьма исправно,
Ранен был, да не убит,
Воротился в дом и быт.
Хлеб растил, детишек холил,
Не искал жирнее доли,
А жену свою любил,
Изо всех мужицких сил.
Та лебедушкой порхала,
Счастье бабье сберегала,
Народила полон дом
Пострелят лицом, как он.
Жизнь их тройкой пролетела,
Захворал старик, что делать,
Видно срок пришел его,
Не попишешь ничего.
Бабка бестолковой птицей
У кровати суетится,
Что- то хочет рассказать,
И не знает как начать.
Наконец решилась все же–
Перед смертью врать не гоже,
Завела, перекрестясь:
"Ты прости меня. А, Вась?
Виновата пред тобою,
Нет душе моей покоя,
Ты не муж мне, слышь, иль нет?"
Долгим вздохом ей ответ.
Продолжала тихо-тихо:
" Навидалася я лиха,
Похоронка в дом пришла,
Стала зваться я– вдова...
Как живать? Детишки малы,
Нет скотины, капитала
Кроме хаты и кота.
И душа, как склеп мертва...
Тут, в деревню мимоходом
Вместе с остальным народом,
Что спешил домой с войны
На постой забрел и ты.
Пожалел меня, дуреху–
Крышу залатал неплохо,
Сараюшку починил,
Новую трубу сробил.
Да напасть с тобой случилась,
Под ногой доска сломилась,
И с немалой высоты
Прямиком упал в кусты.
Головою приложился,
Без сознания блажился
Всю неделю, ак чумной,
Словом, сделался больной.
Врач сказал– отшибло память,
Ничего уж не исправить.
Подкупила я его,
Чтоб не трёкал ничего.
Ты очнулся, руки тянешь,
Слов простых не понимаешь,
Бес попутал, соврала,
Мол, женой твоей была.
Ты поверил без оглядки,
Ну а я играла в прятки,
Не заметила сама–
Полюбила без ума...
Ты прости меня Василий,
Удержала возле силой.
Бабьей хитрости хитрей
Разве тысяча чертей."
Ей Василий отвечает:
"Тайна и меня терзает
Памяти я не терял,
Когда с крыши-то упал.
Первый раз тебя увидя,
Понял что не дам в обиду
Никогда и никому–
Знать влюбился. Не пойму!
А врачу часы я отдал,
И еще свой главный орден,
За Берлин и Бухарест–
Бог не выдаст, черт не съест!
Не жалел о том ни часа:
Пусть хлебали редьку с квасом,
И ругалися порой,
Знамо, в семьях не впервой.
А зато живали дружно,
Каждый был другому нужен,
Дети в ласке и любви,
Словно деревца росли."
И заплакали тут оба.
Отступилася хвороба,
Снова радость в дом пришла.
Вот такие брат дела.
Столько лет во лжи томились,
Друг от друженьки таились.
Эх, смешная штука жизнь–
Только лучше в ней без лжи!