Я не знаю, как выдержал этот закат,
Стоя один за стёклами рам.
Его ярость с кончика языка
Срывала кожу до жгучих ран.
Его нежный танец на коже лица
Сердце крошил на десятки сердец.
Так женщина, любящая подлеца,
Любит его за то, что — подлец.
Я мог подогреть остывающий чай,
Плеснув его в центр агонии солнца.
Я, кажется, видел начало начал,
Когда перестал с этим солнцем бороться.