Магистрал
Одесса – восемьдесят шесть,
Июль, жара и мало тени.
Дурной судьбы хитросплетенья
Мне опалили хвост и шерсть.
Брожу по знаковым местам,
В башке – одна литература,
Неугомонная натура
По миру гонит неспроста.
«Гамбринус» - желтая труба.
Судьба опять со мной груба,
Она ведет себя, как шикса.*
Стоит буфетчица столбом,
В углу какой-то костолом
Сверкает гордо свежей фиксой.**
12.08.2017.
* Шикса (идиш) – женщина лёгкого поведения
** Фикса – золотой зуб.
I
Одесса – восемьдесят шесть,
Я – после армии. Свобода!
Уже шатаюсь больше года,
Забыв студенческую честь.
Москва, Прибалтика, Кавказ,
Друзья, вино, «трава забвенья»,
И каждый вечер вдохновенье
Пленит кого-нибудь из нас.
Мы пишем глупые стихи,
Творим, по мелочи, грехи,
И все оправдываем ленью.
Презрев родительский уют,
Бегу на поезде на юг,
Июль, жара и мало тени.
II
Июль, жара и мало тени,
Ручьями льется пот с утра,
Грядет прекрасная пора,
Где с парадоксом дружит гений.***
От ощущения свободы,
Сильней вина пьянит полет,
Ведешь с орлами хоровод,
Паришь под самым небосводом.
Тебе открыта вся страна,
Пленит чужая сторона,
И чужда статика растений.
Какие были времена!
Сейчас забавно вспоминать
Дурной судьбы хитросплетенья.
*** Где с парадоксом дружит гений – аллюзия на пушкинскую строку:
«И гений, парадоксов друг».
III
Дурной судьбы хитросплетенья
Меня ведут сквозь лабиринт,
Туман, депрессию и сплин,
Несут, как щепку, по теченью.
Тесей без нити Ариадны
Слепец, а вовсе не герой.
Меня хотят поставить в строй -
Жандармы злы и беспощадны.
Но я уже стоял в строю,
И больше в хоре не пою,
Я берегу лицо и честь.
Мой опыт – гнусная пора,
Ни худа нет в нем, ни добра,
Мне опалили хвост и шерсть.
IV
Мне опалили хвост и шерсть,
Паршивый опыт – не наука,
Я до сих пор могу по стуку
Определить, кто номер шесть.
Стучали все – и стар, и млад,
Учили так в советской школе,
Не размножается в неволе,
Кто не стучит со властью в такт.
Морозов Павлик – всем пример,
Будь лицедей и лицемер,
И нужный текст читай с листа.
Но это все – такая муть!
Себя не сможешь обмануть...
Брожу по знаковым местам.
V
Брожу по знаковым местам,
Здесь были Ильф, Петров, Катаев,
В одесском воздухе витает
Свободы дух. Сбылась мечта!
Начну сейчас перечислять:
Жванецкий, Бабель и Багрицкий...
Уста немеют, мозг искрится,
Такая здесь сражалась рать!
Тут Молдаванка, Ланжерон,
Привоз, биндюжник Аарон,
И шутка, смех, карикатура.
Потемкин, лестница, вино,
В Европу южное окно,
В башке – одна литература.
VI
В башке - одна литература,
И отведенный ей музей.
Брожу, как юный ротозей,
Среди руин родной культуры.
Вот под стеклом, на стеллаже,
Лежит письмо: Куприн – Толстому...
Я млею в сладостной истоме,
Как дева ночью в неглиже.
Здесь кварто, фолио, репринт,
Печатных знаков лабиринт,
Волшебных слов акупунктура.
Брошюры, книги, имена,
Куда несет меня волна,
Неугомонная натура?
VII
Неугомонная натура,
И беспокойная душа,
Ведут по жизни малыша,
С горшка сорвавшегося сдуру.
Птенец, что выпал из гнезда,
На роль орла не претендует.
Случайный ветер вдруг подует,
Летишь – неведомо куда.
Однажды, летнею порой,
Салага вновь нарушил строй,
Но совесть юная чиста.
Какой-то внутренний инстинкт,
Рисуя чудный ряд картин,
По миру гонит неспроста.
VIII
По миру гонит неспроста
Судьба ваганта – пилигрима.
Эвтерпа строит пантомимы, ****
И корчит рожи из куста.
Ты знать не можешь, что есть ложь,
И голой правды не увидишь.
Одесса раньше знала идиш,
Сейчас – и русский, ни на грош.
На Дерибасовской - аншлаг,
Студент и урка – вурдалак,
Иди, убей в себе раба!
Кипит, как чайник, голова,
В стихи слагаются слова,
«Гамбринус» - желтая труба.
**** Эвтерпа - в греческой мифологии муза поэзии.
IX
«Гамбринус» - желтая труба,
На всем печать соцреализма.
Бессильно пыжится отчизна -
Она давно уже слаба.
Бледнеет сталинский ампир,
На фоне старых закоулков.
Под вечер выйдешь на прогулку:
Совсем другой, свободный мир!
Стоит над портом Ришелье,
Иду гулять «навеселе»,
Вокруг – веселая толпа.
На Молдаванке бродит пьянь,
Столкнешься с ней – и дело дрянь,
Судьба опять со мной груба.
X
Судьба опять со мной груба,
Я с детства был приучен к бою.
Антисемиты бьют толпою,
(Зашиты были бровь, губа...)
Я помню, в детстве, во дворе,
Побит камнями был, как шлюха,
Разбили лоб, порвали ухо,
Вот развлеченье детворе!
И не убили. Повезло.
Но зло всегда рождает зло,
Всю жизнь я помню эти лица.
Идешь гулять – в кармане нож,
Цена Фортуны - медный грош,
Она ведет себя, как шикса.
XI
Она ведет себя, как шикса,
Когда есть шанс попасть в тюрьму.
Я их ловил по одному,
И с этой местью быстро свыкся.
Ножом в живот средь бела дня,
Сосед не сдох – штаны обгадил...
В ментовке дед мой всё уладил,
И просто выкупил меня.
Сейчас, в подвалах подсознанья,
Меня гнетут воспоминанья,
Хоть ты о стенку бейся лбом.
Пора на плюс сменить бы минус,
Вернусь я мысленно в «Гамбринус» -
Стоит буфетчица столбом.
XII
Стоит буфетчица столбом,
Ленивый взгляд, на стойке – мухи,
И я, как выкормыш разрухи,
Пред ней склонил свое чело.
«Бокальчик пива!» - «Пива нет».
«Вино сухое? Что по крепче?»
И тут, она мне томно шепчет:
«Направо, вверх... там кабинет...».
Заманчив взгляд и предложенье,
Считаю деньги... положенье
Не позволяет – напролом.
Бесплатных пряников не будет,
Я огляделся – где же судьи? -
В углу - какой-то костолом.
XIII
В углу какой-то костолом,
Налил себе стакан «Столичной».
В Париже это неприлично,
Держать бутылку под столом.
Но, где Одесса, где Париж?
Он смотрит мрачно исподлобья,
Готов расплачиваться кровью?
Студент? Без денег, говоришь?!
Студент... без денег... се ля ви...,
Мне нет резона быть в крови,
Я вашим обликом проникся!
Я пячусь к выходу, как краб,
А из угла свободный раб,
Сверкает гордо свежей фиксой.
XIV
Сверкает гордо свежей фиксой
Во тьме советская страна.
Уже натянута струна,
Стрела вот-вот готова взвиться.
А дальше будет карнавал,
Я собираю чемоданы.
Кто знает, поздно или рано
Преодолел я перевал?
Уж тридцать лет – в другой стране,
Давно смешны и чужды мне
Обида, зависть, даже месть.
Что там, что здесь – всегда война,
Все ложь.
Со мной была честна
Одесса – восемьдесят шесть.
27.05.2021.