Не вижу и не слышу, не хожу;
Ночную тьму стенанием бужу;
Переживаю функций жизненных потерю.
И в собственном углу
Не верю никому
И сам себе, поэтому, не верю!
Я жалуюсь... и обращаюсь к Листу,
С его великолепным меланхо!
Но Листа нет, поэтому я — к свисту,
Хотя свистеть не очень комильфо.
Начало шло с хрущевских папирос;
Затем Дюма... и мой кумир Атос;
Водяры пил не меньше командора Бори!
А Лист — почти милорд
И Байрон — сущий лорд,
Питали мою страсть к Элеоноре!
Лишён теперь и курева, и водки;
О женщине мечтаю лишь во сне;
Ни Хеннесси, ни пива ни селёдки,
Ни ландышей в лесочке по-весне!
Не нюхаю, не пью и не курю —
Нескладные стихирики крою,
Господь мне этот грех отмажет за коврижки!
В одном моя вина —
Что чувствует она?
Ни дна, за это мне, и ни покрышки!
Монахом жив с пером скрипучим в келье;
Жив страстью к созиданью рифм и строф
Без разницы — в дворце ли в богаделне —
Весь в ожиданьи войн и катастроф!
Литавров малой родины творец,
Метафоры откладывал в ларец;
Я мог бы изменить судьбу героев Трои!
Но этому не рад,
Стихам дорога в склад —
Их лавровых венков я не достоин.
Ах, где мои изношеннын кеды?
Так хочется удариться в гульбу
И снять с себя пожизненное кредо
Молю судьбу... молю судьбу... молю судьбу!