Полковнику никто не пишет,
полковник хочет, но не может,
в мансарде он под самый крышей,
парижский бомж, последний нищий,
ах, что он здесь в Париже ищет,
сомненье гложет и тревожит...
А на улице парижской злая тишина,
допьяна напился он в мансарде
и припомнил петербургский садик
и совсем другие времена,
когда он был кадетом юным
и в Летний сад гулять ходил,
и бил рукой по звонким струнам,
пел, гимназисточку любил...
Летели годы вдаль, как кони,
и не кадет, а уж полковник
ушел однажды за рубеж,
в тоске стал бледен, как покойник,
хотел родной пейзаж запомнить,
не мог унять страстей мятеж.
Теперь развалиной в Париже
он тянет жизнь свою, как лямку,
полковнику никто не пишет,
но он портрет глазами ищет,
что вставлен в голубую рамку...
Опять напился спозаранку...