Самовар пузатый во главе стола,
Каравай на блюде, - мамка испекла,
Нынче воскресенье - светлый выходной,
Пред иконой дедушка бьёт поклон земной.
Торопливо пальчиком грудь перекрестив,
Шмыгаю к столешнице, всех опередив,
И отцовской ложкою получаю в лоб,
От стыда по шейке пробежал озноб.
- Наперёд не суйся раньше всех за стол,
Прежде сядет дедушка - главный хлебосол,
Ты уже не маленька, старших уважай,
Жди, когда поделит мамка каравай. -
Наконец уселась вся моя семья,
Самовар распелся громче соловья,
Мамка разливает по стаканам чай,
Гладит мне макушку, словно невзначай.
Дедушке со сливками, детям с сахаром,
И тепло нам дома, под родным крылом,
Примешался к чаю запах чабреца,
Издавна любимая травка у отца.
Растопырив пальчики, блюдечко держу,
Что уже большая, всем я докажу,
Ублажают душу шанежки с чайком,
Разговор неспешный льётся ручейком.
- Что - то травы нонче плохо поднялись,
Хватит ли угодий сеном запастись,-
Мамка беспокоится за своих курят,-
Ходит хворь какая - то, люди говорят.
Что у Зорьки днями надо ждать приплод,
Да и петли новые ставить у ворот,
Валентинке катанки сладить к холодам,
Вытянулась девка, прям не по годам... -
И течёт беседа, словно вьётся нить,
Стоит только в детство дверцу отворить, -
И всплывают в памяти голоса родных,
Ароматы чайные тех времён седых...