Thine eyes I love, and they, as pitying me,
Knowing thy heart torments me with disdain,
Have put on black, and loving mourners be,
Looking with pretty ruth upon my pain.
And truly not the morning sun of heaven
Better becomes the grey cheeks of the east,
Nor that full star that ushers in the even
Doth half that glory to the sober west,
As those two mourning eyes become thy face.
О let it then as well beseem thy heart
To mourn for me, since mourning doth thee grace,
And suit thy pity like in every part.
Then will I swear beauty herself is black,
And all they foul that thy complexion lack.
Любовный пыл в твоей груди остыл,
И ждёт меня пренебреженья кара.
Глаза, что прежде были так светлы,
Из состраданья облачились в траур.
Ни солнце на рассвете в облаках
Так не раскрасило бы серых щёк востока,
Ни яркая звезда, что гонит мрак
Угрюмости на западе далёком,
Как этих глаз печальная кайма.
Она холодный лик преобразила.
И я от нежности готов сойти с ума.
Ты и чужой останешься мне милой.
Одень все чувства в траурный наряд,
Чтоб горечи казался сладким яд.