{в процессе перевода}
Фрагменты
Но зачем же вырывать псевдо-, квази- и всамделишные хайку из текстов? Пусть себе сидят в свой контекстуальности.
Может быть, эти “вырывы” оправданы тем, что позволяют прочесть длинные стихи по-новому, квантами, деконструируя из и, тем самым, пристальней вглядываясь в их мастерство поэтов.
И ещё есть причина. Проверить действие закона Зеваймана (З. Е. Ваймана) о корреляции известности поэта и вкраплений хайку.
Смотри Virgule. Essays and Reports on Haiku. Ghent, Belgium. 2010. you
Хокку-хайку в Палестинском государстве Израиль и в Саудовской Аравии
В мире есть одна маленькая страна, одна маленькая родина для людей, которые говорят на современном иврите и американском английском, с трудом переживают идиш и испанский ладино, марокканский арабский и иранский персидский, новый русский и эфиопский амхарский.
Это единственное место в мире, где, по словам Давида Карассо и других ученых, каждое утро начинается со стиха... хайку, произносимого соблюдающими и верующими после предрассветного призыва муэдзина.
В 6 утра по радио транслируется молитва:
Шма Исраэль!
Адонай Элохейну,
Адонай Эхад
;;; ;;;;;
;;;;; ;;;;;;
;;;;; ;;;
{Еврейские буквы будут в рецензии.}
Слушай, Израиль!
Наш Г-сподин есть Б-г наш
Един наш Г-сподь
Он состоит из 17 слогов (5-7-5), которые многие считают главным знаменателем хайку.
Каждая строчка -- это законченная мысль, хотя большинство хокку состоят из двух частей.
У него есть режущее слово киредзи -- разделение хайку на две части - проявляющееся в извлечении последнего слогового сонанта первой части и в сопровождении хлопков в грудь читателя, когда хайку заканчивается изюминкой.
Молитва хайку рассказывает о природе первоначального вброса нашей Вселенной из небытия. Это здесь и сейчас. Это поворот, потому что несколько божеств нашей предыстории стали одним богом древности (Адонай - множественное число от слова «адон», что означает «господин» или «господин»).
Монотеистический постулат действительно предлагает некоторую духовную проницательность; более того, он заключает в себе некоторое откровение.
Однако речь идёт не о лягушке Басё, которая прыгает в старый пруд, производя звук всплеска.
Это обращение касается абстрактного Б-га и страстной веры, основанной на знаках Его силы и славы.
Этой «страной хайку каждое утро» является Израиль.
Слово ИЗРАИЛЬ может быть переведено на английский и русский как «БОРЬБА С БОГОМ». Отдельные люди, которые бросают вызов сверхъестественному божеству, которые уникальным образом теряют свою уникальность, которые снова и снова практикуют формирование сообщества с интенциями, неся свою Книгу (Библию), и которые являются наиболее яркими поэтами, ворами, учёными, мошенниками, гуманистами. и политиками. А иногда они крестьяне. А иногда - металлисты. А иногда они архиепископы Парижа.
А иногда они пишут хайку. Люди, которые слагают хайку на иврите или даже на американском английском. И с идишским акцентом.
В самой Библии мы можем найти много изображений, похожих на хайку. Знаменитая Песнь песней - Шир ха-Ширим ;;; ;;;;;; - содержит строки, проходящие в стиле хайку:
мой женишок, мой ...
он пасет свое стадо
меж лилиями.
Интересно отметить, что, при лаконичности иврита, слова «стихотворение» и «песня» совпадают - «ШИР - ;;;». Первая книга хайку на иврите была опубликована менее чем через 10 лет после войны за независимость 1948 года, когда неспокойное государство Израиль столкнулось с множеством проблем, но культ книг был сильным, и израильское издательство нашло место для знаменитого японского жанра коротких стихов.
Хайку, квази-хайку и подобные хайку образы (помимо того, что они естественным образом укоренились) просачивались, трансформировались и растворялись в произведениях большинства еврейских поэтов, в том числе столпов современной еврейской литературы 20-го века.
Народный поэт возрожденного иврита -- Хаим Нахман Бялик, пробившийся-прибившийся
от Российской империи к захолустной британской провинции Палестина:
летний вечер
все дома пусты
все парки заполнены.
Как и многие стихи Роберта Фроста, строфы Бялика говорят с нами на языке хайку.
Шмуэль Йосеф Агнон получил Нобелевскую премию за межродовую прозу; В его прозе много стихов:
город кипит от жары ...
в воде Дуная,
такой зелёной.
Лауреат Нобелевской премии Исаак Башевис Зингер с корнями в Польше, Америке и Израиле кажется сэнрюшным и хайбунным автором.
Однако выделить хайку из его остроумных рассказов на идиш непросто.
маца клёцки борщ…
крупа с подливкой…
пшено с молоком!
Почитаемый поэт современного Израиля Иегуда Амихай не прожил достаточно долго, чтобы получить Нобелевскую премию, но его стихи полны хайкай.
Читатели текли к нему, потому что он писал о человеческой любви и красоте палестинских пейзажей даже во время войны. Вот его «хайку подряд»
мой рот...
папа, папа,
мiръ целый в нём,
он чёрный, с красным --
он полон черешен,
которые ты так любил...
Другой известный писатель - Аарон Аппельфельд. В его романах есть страницы, похожие на хайбун, и он, кажется, знает о жанре хайку:
путь, лежащий
под снежным ковром...
без обид.
Зелёный остров
В одной из пещер
Мiръ открывает глаза.
Хрестоматийная поэтесса Зельда обращается к страху перед пустотой и смертью, вызывая в воображении бездну ночи и создавая поля и сады из пропастей.
В тихой простоте её иврита есть дух Торы, то бишь, Ветхого Завета:
моё место смерти...
ещё много миль туда
от Загадки [жизни].
Какой необычный финал! Какое сильное пророчество сжато всего в 10 словах!
«Моя смерть» -- одно слово на иврите. Поэтесса идёт
по следам раннего иудаизма, когда смерть считалась окончательной. Никакой «встречи с Создателем» не следовало.
Зельда созвучна более поздним мыслителям, жившим на склонах Галилеи, где каббалисты, праотцы свободных масонов, изобразили Б-га как Ничто.
Современные писатели Амос Оз и Давид Гроссман довольно сэнрюшны:
волками друг к другу
даже беженцы
даже дети
Тамар…
так удобно
молчать.
(«Тамар» - женское имя, означающее «финиковая пальма».)
Подобно американской, британской, итальянской и русской поэзии, процесс избавления от образов хайку из текстов современных поэтов начался даже без высокой интенсивности движения хайку, которое развивалось в США, Европе и, в последнее время, в России.
Если мы возьмем последний том современной израильской поэзии, мы обнаружим, что хайку, квазихайку, двух или трех строк попросту нет. Например, я обнаружил только одно изображение, похожее на хайку, в издании «Никаких признаков прекращения огня» (Детройт 2002. Антология современной израильской поэзии под редакцией Уоррена Баргада, Стэнли Ф. Хайета). Яир Гурвиц написал:
Бисефат пейрот
Марина метикут
Беор адин
фрукты на языке
эта сладость дрожит
на нежной коже.
Я убежден, что полное разделение и «очистка» от изображений, подобных хайку, идет полным ходом уже пару десятилетий. Этому отделению от «мейнстрима» поэзии способствуют израильские университеты, хорошо финансируемые журналы и уважаемые издательства.
Тем не менее, профессор Хайфского университета Йоэль Хоффман написал бестселлер хайку на иврите «Death Haiku», который был переведен на английский и до сих пор издается.
Что старые японские мастера слова хотят сказать незадолго до своего распада или, как некоторые это понимали, новой жизни, новой формы продолжения жизни на этой Земле?
Поэт хайку Рангай из книги Хоффмана оставил нам эту элегию:
хочу умереть
внезапной смертью со взором
на Фудзияме.
Шокей, которого также выбрал Йоэль, написал кистью:
мой позор в этом мире
скоро забудут --
весеннее путешествие
Его стихотворение основано на японской поговорке «Таби но хадзи ва какисуте», что переводится как «Позор путешествия скоро забывается».
Шокей действительно умер весной.
Любимая поэтесса Израиля Леа Гольдберг также основала свое стихотворение на старом иврите: «Говорят пчеле: я не хочу ни твоего мёда, ни твоего жала».
Она резко повернула его с идишским акцентом:
твой мёд,
кто вспомнит твой мёд?
далече твой улей
Каждый художественный текст представляет собой мозаику цитат. Каждый текст основан на поглощении и преобразовании друг друга.
Истинная интертекстуальность процветает на многих языках, но на иврите и японском она подавляющая. Подающие и будущие авторы основывают свои стихи на слоях предыдущих известных строк и отрывков.
Русский критик Бахтин дал нам показательный девиз: «Кто пишет, тот и читает».
Я полагаю, что никакая «tabula rasa», богатая культура и литература средневековой Японии (связанной с Китаем) и древних израильских и иудейских царств (связанных с семитскими финикийцами, Вавилоном, Египтом и индоевропейскими филистимлянами) не допускала такого переплетения.
Многие поэты приняли участие в создании самой популярной книги на Земле -- Библии. Тора -- настоящий бестселлер. И евреи были заядлыми читателями. Грамотность была очень высокой.
Натан Альтерман опубликовал стихотворение, в котором
ворота её мечты
никого в этом сне,
только я.
Он находится в диалоге с гораздо более ранними поэтами Имперского Рима и греческих морей.
Антологизированная Йохевед Бат Мириам пишет на языке, богато пропитанном прошлым:
золотой сноп
журавли… журавли
на пороге.
Авраам Шлёнский, будучи классиком, связывает со Священным Писанием:
золотые браслеты
на руках бедуинов...
холмы Гильбоа.
Изменились пейзажи древнего Ханаана.
Скалистые склоны превратились в террасные холмы, долины заполнились щебнем, леса были извещены и изъедены, а берега моря погрузились в более высокие воды. Река Иордан превратилась в ручей… Но горные хребты почти такие же. Линии восхода солнца неподвластны времени. По-прежнему великолепны скальные образования Рогов Хеттина, где европейские рыцари, страдающие от жажды, сражались и проиграли арабской армии во главе с курдом Саладином. Ранней весной здесь ещё можно найти стайки цветов.
поле битв крестоносцев / шепчу красным макам: /
«Нет того света».
Ритм два-три-два можно было различить на иврите:
цалбаней сдэ-крав / ани лохейш лепрагим, /
«Эйн ха-олам хаба».
Молельные залы и поля в Израиле заполнены
звук «olam haba = ;;; ;;; = следующий мiръ ».
Арабо-еврейские сказки о красных маках как о каплях крови, пролитой воинами, гудят в моей голове.
Я в очереди; я соответствую знаменитому
ХОЛОДНАЯ ЗЕЛЁНАЯ ТРАВА...
МЕЧТА ВСЕХ ГЕРОЕВ ОДНА:
НАЙТИ ИСТИНЫ
НА ЗАБЫТЫХ ГРОБАХ.
(Этот перевод взят из Haiku Harvest, Japanese Haiku, Series IV, 1962.
Это издание, которому 50 лет, было подготовлено Питером Бейленсоном и Гарри Беном и напечатано издательством THE PETER PAUPER PRESS в Маунт-Верноне, штат Нью-Йорк.)
Известному израильскому поэту Дану Пагису не чужды двустишия хайку:
Ваше жильё:
Номер галактики…
Могила.
Йоэль Хоффман - учёный. Он с прохладцей отнесся к моей просьбе написать свое собственное хайку на иврите, когда мы встретились в Иерусалиме 14 лет назад.
Но Далия Равикович, Рами Дицани, Рой Арад были отзывчивыми и общительными.
Далия проявила благосклонность к хайку на Фестивале поэтов в Иерусалиме:
перо
о чем птица не подозревает
когда он отвалится.
Рой Арад даже изобрел хайку, форму «кимо».
Он утверждает, что «кимо» больше подходит для иврита и должно содержать 10, 7 и 6 слогов.
«Кимо» -- застывшая сцена -- сравните ее с бессловесным хайку Джерри Болла. Это также напомнило мне эксперименты Гарвардского университета с так называемым американским хайку, когда четвертая строка --) просто повторение первой строки -- была добавлена ;;для создания закругленного стихотворения.
Используя эту технику, ученики достигли степени приятной гармонии в своих упражнениях хайку.
Переводы Haiku Harvest оказались четырёхстрочными, иногда даже в рифму.
Это издание, которому 50 лет, было подготовлено Питером Бейленсоном и Гарри Беном и напечатано издательством THE PETER PAUPER PRESS в Маунт-Верноне, штат Нью-Йорк.)
Известному израильскому поэту Дану Пагису не чужды двустишия хайку:
Ваше жильё
Номер галактики…
Могила.
Йоэль Хоффман - ученый. Он мягко отнесся к моей просьбе написать свое собственное хайку на иврите, когда мы встретились в Иерусалиме 14 лет назад.
Но Далия Равикович, Рами Дицани, Рой Арад были отзывчивыми и общительными.
Далия проявила благосклонность к хайку на Фестивале поэтов в Иерусалиме:
перо
о чем птица не подозревает
когда он отвалится.
Рой Арад даже изобрел хайку, форму «кимо».
Он утверждает, что «кимо» больше подходит для иврита и должно содержать 10, 7 и 6 слогов.
«Кимо» - застывшая сцена - сравните ее с бессловесным хайку Джерри Болла. Это также напомнило мне эксперименты Гарвардского университета с так называемым американским хайку, когда четвертая строка - просто повторение первой строки - была добавлена ;;для создания закругленного стихотворения.
Используя эту технику, ученики достигли степени приятной гармонии в своих упражнениях хайку.
Переводы Haiku Harvest оказались четырехстрочными:
ПАРНАЯ РЕКА
СТИЛ ГОРЯЧЕЕ
КРУГЛОЕ КРАСНОЕ СОЛНЦЕ
ВНИЗ ПОД МОРЕ.
Разве это не простое сасэй Палестины Басё?
Среди созвездия писателей во главе с Натаном Заком, Давидом Авиданом, Авот Йешурун, Хаим Гури, Ицхаком Лаором мы, ребята хайку, можем раструбить Аарона Шабтая, который перешёл от своего авангардного минимализма к сонету, а позже даже рифмовал политический очерк, сохраняя свою любовь к хайку. Его современник Хези Лескли написал прекрасное сэнрю:
золотые глаза ...
они имеют в виду
ненависть.
Поэты хайку неизменно выступают против бессмысленности войны.
Возможно, сработает тот же «балканский» механизм, когда люди в охваченной конфликтом Югославии обратились к хайку как терапевтическому инструменту для исцеления?
Написание хайку искупительно; это приносит некоторую степень здравомыслия и порядка.
Письмо - это освобождение; он создает свой внутренний ашрам и облегчает связь с родственными душами.
Почему измученные израильтяне не приняли хайку великим образом Югославии? Ответ не может быть в более сильной религии и ее «опиуме для масс».
Только 15-20% евреев в Израиле соблюдают правила. В еврейском Израиле живет меньше религиозных людей, чем в католической Хорватии или православной Сербии с ее эпическими певцами Черногории.
Поэзия высоко ценится в Израиле. Стихи и их переводы широко публикуются на иврите.
Нация, которая представляет собой Улицу поэтов в еврейском квартале Старого города Иерусалима, демонстрирует отсутствие современной военной поэзии, которая так широко распространена на Балканах. Евреи в Израиле избегают прославления войны. Они легко идентифицируют себя со своими врагами. Они не нуждаются в сладком и мирном противовесе своим песням о войне, поскольку песен, апофеозирующих войну, почти не существует в еврейской республике Палестина.
Я открыл для себя боевые баллады только на средневековом или древнем иврите. Сионистские песни последних дней (площадь Рабина в 2005 году) созданы под влиянием воинственных песнопений сирийских арабов.
Шмуэль ха Нагид писал в Испании, втянутой в конфликт между мавританскими арабами, испанцами-католиками и евреями 600 лет назад:
война сначала
красивая девушка
в конце - карга.
Исключения подтверждают правило. Изгнанный и рассредоточенный еврейский народ более или менее излечился от враждебности друг к другу и отверг насилие и бессмысленность войны. Это изменится для евреев во время их восстания две тысячи лет назад, и может измениться и в этом году, если некоторые горячие головы попытаются продвинуть свои политические цели, используя евреев, загнанных в Палестину, после того, как европейцы успешно попытались избавиться от семитской расы во время Второй Мировая война.
Но воюющие русские, британцы, поляки и румыны действительно принимают противоядие хайку после своего недавнего обширного военного опыта и отважных жертв.
Полная версия на англ. яз. ниже:
Hebrew and Arabic Haiku
Semitic Haiku (Haiku in the Realm of the Palestinian State of Israel and Saudi Arabia). There is one small country in the...
me
1 message
No attachment
May 21
Re: CHAPBOOK, Russian haiku tomorrow
...meaning of these two words. Nobody knew. I gleefully informed them—“The Jewish Fortress.” After all, I was in an anti-Semitic country and the innocent ignorance of organizers and attendees amused me greatly. Not a clue. Not a clue, shmegegge....
February
me
1 message
No attachment
Feb 16
Re: ALERT: The New Yorker Repeats B'Tselem's Claim that Israel Is “Judaizing” the Land of Israel
...as suggested here is not going to do anything good. M. Gessen, and Remnick also, belong to the worse kind of anti-Semitic Jews, in my opinion. On Sat, Feb 6, 2021 at 11:44 AM LEV BROWN <nbgi@verizon.net> wrote: Begin forwarded message:...
2019
me
1 message
Message has attachments
3/13/2019
Corrected files
Respectfully resubmitted.
2018
Harvard Ed Portal
1 message
No attachment
6/21/2018
;Have you RSVP'd for these upcoming workshops?
...Science & Culture's Summer Solstice Celebration. From 5:00–9:00pm, enjoy free admission to four museums: the Harvard Semitic Museum, the Peabody Museum of Archaeology & Ethnology, the Harvard Museum of Natural History, and the Collection of...
2016
Martha Akagi
1 message
No attachment
12/31/2016
Re: Continuing Yesterday's Discussion
...are now supporting Palestinian Arabs who occupy 85% of Palestine. And many local Jews want to please their anti-Semitic hosts by hating their Jewish brethren dumped in the post-British Palestine. Meanwhile, Mr. Habila drew a realistic...
Martha Akagi
1 message
No attachment
12/31/2016
Re: Continuing Yesterday's Discussion
...are now supporting Palestinian Arabs who occupy 85% of Palestine. And many local Jews want to please their anti-Semitic hosts by hating their Jewish brethren dumped in the post-British Palestine. Meanwhile, Mr. Habila drew a realistic...
me
1 message
No attachment
12/29/2016
Re: Re: Fw: Continuing Yesterday's Discussion
...are now supporting Palestinian Arabs who occupy 85% of Palestine. And many local Jews want to please their anti-Semitic hosts by hating their Jewish brethren dumped in the post-British Palestine.
me
1 message
No attachment
11/28/2016
Re: Continuing Yesterday's Discussion
Предыдущие коды я сохранил для иллюстрации цензуры на американском интернете. Эта цензура вылавливает запрещённые нападки, реагируя на слова "еврей", "араб", "Израиль", "Палестина" в электронной почте.
Semitic Haiku (Haiku in the Realm of the Palestinian State of Israel and Saudi Arabia).
There is one small country in the world, one small homeland for people who speak Modern Hebrew and American English, barely surviving Yiddish and Spanish Ladino, Moroccan Arabic and Iranian Persian, new Russian and Ethiopian Amharic.
This is the only one place in the world where, according to David Carasso and other scholars, every morning starts with a haiku verse uttered by the faithful ones after muezzin's call to worship before dawn.
At 6 AM radio broadcasts a prayer:
Shema Yisrael!
Adonai Eloheinu,
Adonai Echad
;;; ;;;;;
;;;;; ;;;;;;
;;;;; ;;;
Еврейские буквы будут в рецензии.
Hear, o Israel!
Our Lord is our god
Our Lord is one.
It consists of 17 syllables (5-7-5) considered by many a main denominator of haiku.
Each line is a complete thought.
It got its cutting word kireji—a divider of haiku into two parts—manifested by drawing out the last syllabic sonant of the first part and by accompanying claps at reader's chest when the haiku is ending in a punch line.
The haiku-prayer is about the nature of our Universe's original explosion from nothingness. It is here and now. It got a desirable twist, because multiple deities of our prehistory became one god of antiquity (Adonai is a plural of the word “adon” which means “master” or “sir”.)
The monotheistic affirmation does offer some spiritual insight; moreover it encapsulates some revelation.
It is not about Basho’s frog, though, with its jump into the old pond producing a sound of splash.
This invocation is about an abstract G-d and the passionate faith based on signs of His power and glory.
This “every morning haiku country” is Israel.
The word ISRAEL may be translated into English as “STRUGGLING WITH GOD”. A distinct people who challenge a supernatural deity, who lose their uniqueness in a unique way, who practice forming an intentional community again and again while carrying their Book (the Bible) and who are the most intense poets, thieves, scientists, crooks, humanists and politicians. And sometimes they are peasants. And sometimes they are metal workers. And sometimes they are archbishops of Paris.
And sometimes they are haiku writers. People who haiku in Hebrew or even in American English with
an Yiddish accent.
In the Bible itself, we can find many haiku-like images. The renowned Song of Songs—Shir haShirim ;;; ;;;;;;— contains lines flowing in a haiku-like way:
my lover is mine…
he tends his flock
among the lilies.
It is interesting to note that in a terse Hebrew language the words “poem” and “song” are the same—“SHIR—;;;”. The first book of haiku in Hebrew was published in less than 10 years since the 1948 war of independence when the tumultuous state of Israel was beset with a myriad of problems but the cult of books was strong and an Israeli publishing house found place for the famous Japanese genre of short verses.
Haiku, quasi-haiku and haiku-like images (apart from being naturally ingrained) trickled down, morphed and dissolve into writings of the majority of the Hebrew poets who including the pillars of the Modern Hebrew literature of the 20th century.
The national poet of the resurrected Hebrew language is Khaim Nachman Bialik who made his way from
the Russian Empire to the backwater British province of Palestine:
summer evening
all the houses empty
all the parks filled.
Like many Robert Frost's verses, Bialik’s stanzas talk to us in haiku language.
Shmuel Yosef Agnon won his Nobel Prize for his intergeneric prose; poetry is abundant in his prose:
the city seething with heat…
the water of the Danube
showing green.
A Nobel Prize winner Isaac Bashevis Singer with his roots in Poland, America and Israel seems to be
a senryuish and haibunish author. Yet it is not easy to cull haiku from his witty Yiddish stories.
matzo balls borscht…
groats with gravy…
millet with milk!
The revered poet of modern Israel Yehuda Amichai did not live long enough to receive his Nobel Prize but his poems are brimming with haikai.
Readers flocked to him because he was writing about human love and beauty of Palestinian landscapes even at time of war. Here is his “back-to-back haiku”
I have a mouth
daddy, daddy!
The world has to use mine,
black with so much redness—
if it wants to sing
about cherries you loved…
Another famous writer is Aharon Appelfeld. His novels include haibun-like pages and he is seemingly aware of haiku genre:
the path lying
underneath the carpet of snow…
no resentment.
Zelda—born in Russia and brought to Palestine on the wings of Zionism—is an accomplished haiku poet:
First rain
Each drop is a link
Between me and the world.
She even may turn a haiku surrealist:
Green island
In one of the caves
Peace opens its eyes.
Zelda addresses fear of void and death, conjuring up the abyss from night and creating fields and gardens from the abyss.
The quiet simplicity of her Hebrew has an Old Testament’s flair:
my death cradle…
yet miles and miles away
from the Riddle [of life.]
What a quirky ending! What an intense prophecy condensed in just 10 words.
“My death” is one word in Hebrew. She walks in
the footsteps of early Judaism when death was considered final. No “meeting your Maker” followed.
Zelda is in tune with later thinkers on the slopes of Galilee when G-d was rendered Nothingness by Cabbalists, the forefathers of Free Masons.
Modern writers Amos Oz and David Grossman are rather senryuish:
wolves to each other
even the refugees
even the children
Tamar…
so comfortable
to be silent with.
(“Tamar” is a female name meaning “date palm”.)
Similar to American, British, Italian and Russian poetry, the process of shaking off haiku-like images from texts of the modern poets has started even without a high intensity haiku movement like we got in the USA, Europe and, lately, in Russia.
If we take the latest volume of the modern Israeli poetry, we discover that haiku, quasi-haiku, two or three liners are simply not there. For instance, I detected only one haiku-like image in No Sign of Ceasefire (Detroit 2002. An Anthology of Contemporary Israeli Poetry edited by Warren Bargad, Stanly F. Chyet.) Yair Hurwitz composed:
Bisefat peirot fruited tongue
mareeda metikoot this sweetness trembles
Beor adeen on delicate skin.
I’m convinced that utter separation and “purging” of haiku-like images has been in full swing for a couple of decades. This separation from “mainstream” poetry is facilitated by Israeli universities, well-funded magazines and venerable publishing houses.
Yet Haifa University professor Yoel Hoffman wrote haiku bestseller in Hebrew “Death Haiku” which was translated into English and is still in print.
What do old Japanese masters want to say just before their disintegration, or—as some perceived it—
a new life, a new form of continuing on this Earth?
A haiku poet Rangai featured in Hoffman's book left us with this elegy:
I wish to die
sudden death with eyes
fixed on Mount Fuji.
Shokei, also chosen by Yoel, used his brush to write this:
my shame in this world
will soon be forgotten—
springtime journey.
His poem is based on the Japanese saying “Tabi no haji wa kakisute” translated as “The shame of the journey is soon forgotten”.
Shokei did die in spring.
Beloved poetess of Israel Lea Goldberg also based her poem on the old Hebrew: “One says to the bee— I want neither your honey, nor your sting”.
She twisted it in the acerbic way, with an Yiddish accent:
your honey,
who will remember your honey?
your beehive is far away.
Each literary text is a mosaic of quotations. Each text is based on absorption and transformation of one another.
True intertextuality flourishes in many languages but in Hebrew and Japanese it is overwhelming. Up and coming authors do base their poems on layers of previous famous lines and passages.
Russian critic Bakhtin gave us the revealing motto “The one who writes is the same who reads”.
No “tabula rasa,” I guess, rich cultures and literati of the medieval Japan (linked with China) and the Israeli and Judean Kingdoms of antiquity (linked with Semitic Phoenicians, Babylon, Egypt and Indo-European Philistines) allowed for such interwoveness.
Many poets took part in creation of the most popular book on Earth, the Bible. Torah is an ultimate bestseller. And Jews have been avid readers. The literacy has been very high.
Natan Alterman published a poem containing
Gates of her dream
no one in that dream
but myself.
It is in dialog with much earlier poets of Imperial Rome and the Hellenic seas.
Anthologized Yoheved Bat Miriam writes in the language richly infused with the past:
a golden sheaf
cranes… cranes
on the threshold.
Avraham Shlonsky, being a classicist, connects with the Scriptures:
golden bangles
on the arms of the Bedouin...
the hills of Gilboa.
The landscapes of ancient Canaan changed.
Cliffy slopes had become terraced hills, valleys had got filled with rubble, forests had been decimated, and seashore had got submerged in higher waters. The River Jordan had slowed down to a trickle… But mountain ridges are pretty much the same. Sunrise skylines are timeless. Rock formations of the Horns of Hittin, where European knights, suffering from thirst, fought and lost to the Arab army led by the Kurd Saladin are still magnificent. It is still possible to find a patch of flowers there in early spring.
Crusaders battlefield / I whisper to poppies, /
“There's no next world.”
Two-three-two rhythm could be discerned in Hebrew:
tsalbaney sde-krav / ani loheish lepragim, /
“Ein ha-olam haba.”
Prayer halls and fields in Israel are filled with
the sound “olam haba=;;; ;;;=the next world”.
Arab-Jewish tales about red poppies as drops of blood shed by warriors are buzzing in my head.
I am in line; I am in line with Basho's famous
COOL GREEN GRASS...
ONE DREAM ALL HEROES
FIND TO BE TRUE
ON FORGOTTEN TOMBS.
(This translation is taken from Haiku Harvest, Japanese Haiku, Series IV, 1962.
This 50-year old edition was prepared by Peter Beilenson and Harry Behn and printed by THE PETER PAUPER PRESS in Mount Vernon, State
of New York.)
A well-known Israeli poet Dan Pagis is not alien to haiku-like couplets:
Your housing
The number of the galaxy…
The grave.
Yoel Hoffman is a scholar. He was mildly dismissive of my request to write his own haiku in Hebrew when we met in Jerusalem 14 years ago.
But Dalia Ravikovich, Rami Ditsani, Roy Arad were responsive and forthcoming.
Dalia showed benevolence to haiku at the Poets’ Festival in Jerusalem:
a feather
which the bird is unaware of
when it falls off.
Roy Arad even invented his own haiku form “kimo.”
He claims “kimo” is more suitable for the Hebrew and it must contain 10, 7 and 6 syllables.
“Kimo” is a frozen scene—compare it with the verbless haiku by Jerry Ball. It also reminded me Harvard University experiments with the so called American Haiku when the fourth line—just a mere repetition of the first line—was added to create a rounded poem.
Using this technique, students reached a degree of pleasant harmony in their haiku exercises.
Haiku Harvest translations happened to be four-liners:
THE STEAMING RIVER
HAS WASHED THE HOT
ROUND RED SUN
DOWN UNDER THE SEA.
Isn't it a simple shasei of Palestine by Basho?
Among the constellation of writers led by Natan Zach, David Avidan, Avot Yeshurun, Khaim Guri, Itzhak Laor we, haiku guys, may trumpet Aharon Shabtai, who moved from his avant-garde minimalism to sonnet and later even rhymed political sketch, while keeping his love for haiku. His contemporary Hezi Leskly wrote a fine senryu:
golden eyes…
they mean
hatred.
Haiku poets are invariably against the inanity of war.
Perhaps the same “Balkan” mechanism kicks in when people in a conflict-ridden Yugoslavia turned to haiku as a therapeutic tool for healing?
Writing haiku is redemptive; it brings some degree of sanity and order.
Writing is a release; it creates its inner ashram and eases connection with the soul mates.
Why didn’t beleaguered Israelis embrace haiku in a grand way of Yugoslavia? The answer cannot be in a stronger religion and its “opium for the masses”.
Only 15-20% Jews in Israel is observant. Fewer religious people live in the Jewish Israel then in Catholic Croatia or Orthodox Serbia with its epic singers of Montenegro.
Poetry is regarded high in Israel. Poems and its translations are widely published in Hebrew.
A nation, which features the Street of Poets in the Jewish Quarter of the Old City of Jerusalem, exhibits the absence of modern war poetry which is so widespread in the Balkans. Jews in Israel shy away from glorification of war. They easily identify themselves with their enemies. They do not need any sweet and peaceful counterbalance to their songs of war, since songs apotheosizing war are almost non-existent in a Jewish republic of Palestine.
I discovered martial ballads only in medieval or ancient Hebrew. Zionist songs of the latter days (Rabin Square in 2005) are influenced by the bellicose chants of Syrian Arabs.
Shmuel ha Nagid wrote in a Spain embroiled in the conflict between Moorish Arabs, Catholic Spaniards and Jews 600 years ago:
war at first
a beautiful girl
in the end -–a hag.
Exceptions confirm the rule. The exiled and dispersed Jewish people more or less cured themselves from belligerency to each other and rejected violence and inanity of war. It changes for Jews during their revolt two thousand years ago and it might change this year, too, if some hotheads try to advance their political goals using the Jews corralled in Palestine, after Europeans successfully tried to get rid of the Semitic race during the Second World War.
But embattled Russians, Brits, Poles and Roumanians do embrace the antidote of haiku after their more recent extensive war experiences and valiant sacrifices.
While I tried to popularize haiku among East Jerusalem people who—being a part of the Arab world—do have a vast volume of war poetry and songs, I found the first Arabic haiku “Exuberance” in
the citadel of the Islamic world.
Nima Ismail Nawwab who lived near the American military base in Dahran, Saudi Arabia, published it before her tour across the USA:
Lyrics pond…
mind and heart rejoice
humming the song of life.
Israeli filmmaker Yossi Avissar shoots movies about Sufi Arabs in Israeli villages. Their exaltation— coupled with their poetry— is remarkable.
Umar Ibn Al Farid left this medieval calligraphy:
the full moon
the glass
the wine.
This is a medieval haiku par excellence. If we recall that Islam forbids alcohol this three-liner becomes a poignant one in its haiga-like image.
Wisdom of the Sufis may coalesce in this “koan” which could well serve as a renku link:
You have to destroy peace
If you do not have peace.
Shame-sensitive Japanese on their “Planet Nippon” started to respect a fellow human being and surrounding nature rather early. Jews, on the contrary, were removed from the land and its natural wonders but they continued to respect human life as a precious gift.
Allegedly, prosecutors in California turn away Jewish jurors because it is awfully hard to obtain death sentences in courts.
Haiku and especially senryu make their inroads in Israel. The presence of the English language as a lingua franca in the whole Middle East brings with it American, Australian and British haiku.
The advent of Internet (Israelis were glued to their cell phones and computer screens earlier than people in the USA) spreads more haiku—both commonplace and classic—to native Hebrew speakers in Israel, the US and Europe.
Since 1995, when I started to publish a haiku newsletter in Hebrew and held renga parties in Jerusalem, haiku circles in the Middle East grew and got fragmented (similar to the West.)
I attempted to make the Japanese Cultural Center in Tel Aviv a welcome place for haiku poets.
Some Israeli haiku devotees nowadays fuse haiku and reiki, thus getting more therapeutic value for the victims of traffic accidents and domestic violence.
Many songwriters (Israel can boast fortunately and unfortunately not only the highest number of cars but also the highest number of songs per capita) include haiku-like lines in their couplets.
I even noticed haiku on the website of the most important Israeli newspaper Maariv.
All Hebrew haiku in books, periodicals and exclusive academic magazines may be divided roughly in three groups:
1. Trivial haiku like three liners in the bestseller Haikus for Jews. They are rather 5-7-5 ditties, senryu and epigrams.
2. Zen haiku coming from such places as Kibbutz Qetura built deep in the southern desert where recovering drug addicts find their refuge amidst striking landscape of the Sinai Mountains crumbling and becoming the sand dunes of Arabia.
3. Serious haiku and humorous senryu which are discussed and analyzed at workshops. Some of them are avant-garde and modernistic, and many might be suitable for a Hebrew haibun which is almost nonexistent—for now.
In 2004 John Kinory (England) published a Hebrew haiku in the Modern Haiku magazine. In 2005 he succeeded to place his Hebrew script haiku (without diacritic marks) in the Japanese magazine Ginyu.
We cooperated with John to resume my Hebrew Haiku Society newsletter which was suspended 4 years ago after death of my haiku brother Nimrod Leif.
A serious poet Rami Ditsani contributed solid haiku to the newsletter in 2001 using the special vowel marks which is traditional for the Hebrew poetry and allows a flawless recital.
Haiku percolates deep and wide in Israel.
People on such haiku sites as TZURA,YAHAT, TOVANA and ACHVA {LOVE} may forget authors who came from overseas and published first haiku in English press in Israel, who founded the Hebrew Haiku Society, who made their first exciting Japanese-like lines in their mother tongue Hebrew, who started the Jerusalem Fraternity of Haiku Poets, who wrote chapters about haiku in Hebrew books, who translated the first renku into Hebrew, who included haiku in their memoirs and scope of interest (Yoram Selbst).
We have a short memory. But short haiku become long sequences, garlands and gardens of diverging hokku. The highly poetic language of the Bible has become yet another haiku language.
Stargazer writes his 5-7-5 haiku on the DEMONS site
who walks on water…
“like on dry land” Jesus thought-
fish biting legs.
When I first reached the Lake of Galilee fish did really pinched my feet.
But Stargazer does not stop here. He gives a new, albeit wordy version of this haiku-senryu:
Who walks to Him on water…
enough already “like on dry land” thought He,
where do fishes kiss?
Yeah, in the same lake a school of fish did kiss my feet. Small, young and stupid fish.
In the country which calls itself ERETZ KTANA GDOLYA (meaning a “small huge country”) a tiny haiku gets really big.
In their patriotic zeal Hebrew speakers say and sing after all their calamities:
The popular slogan reads “Am Yisrael hi!” (The people of Israel live on!)
I cannot help but exclaim: “Am Yisrael hai-ku!” which is translated accordingly as “The people of Israel haiku!”
In 2008 I published my own Hebrew senryu in the Boston Haiku Society's chapbook Wind Flow edited by Raffael de Gruttola, Judson Evans and Karen Klein:
;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;
;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;
;;;;; ;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;
{teat’ron be’london / la’eesha be’burka /
reah shel savta sheli.}
London theatre: / from the woman in burqa /
scent of my Grandma.
There is a unique Tikotin Museum of Japanese Art perched high above the Acre Bay. It contains great pieces of visual art including scrolls with haiga.
It also serves as a center for a peaceful Haifa community of Jews and Muslims, Baha’is and Druze, Christians and agnostics to learn about Japanese civilization.
I envision its promontory premises on Mount Carmel as a site for a future international meeting
HAIKAI HAIFA.