Из рубрики «Люди и судьбы»,
к скорбной дате 22 июня 1941 года
В палате госпитальной свет
чуть зародившейся зарницы…
Спит старшина, седой, как дед…
В глубоком сне майор бранится…
Старлей, на завтра выписной,
храпит, причмокивая сладко…
И пахнет в воздухе весной!..
И дремлет медсестра украдкой…
И в этой сладкой тишине
сверкают в окнах молний блики,
и вдруг пронзительные крики
проклятий слышатся войне!..
Седой старик…в семнадцать лет…
В бинтах, без рук, без ног, без кожи…
С лицом, лица в котором нет,
ни веры, ни надежды – тоже:
«Убей! Убей меня сестра!
Не оставляй таким, сестричка!
Я человеком был вчера!
Кто я теперь? Войны частичка?
Зачем! Зачем остался жив
я там, на Прохоровском поле,
где десять танков я, подбив,
не чувствовал ранений боли?!
Зачем на свете, подлый врач,
оставил жить меня калекой?
Чтоб слёзы вызывать и плач,
жалеть меня, полчеловека?!
Приставь к виску мне револьвер!
И коль не смог на поле боя -
я здесь умру, как офицер…
Возьми мою Звезду Героя!...
К чему мне жизнь, зачем Звезда?
когда невмочь поесть, побриться,
когда не могут и уста
самостоятельно напиться…
Эх, мать её, мою судьбу,
в которой буду я никчёмным!
Да лучше быть мне во гробу,
чем бесполезным и бездомным»!..
…И с койки он упал ничком
на госпитальный пол щербатый…
Его подняли… А потом…
…Другие шли в огонь солдаты…
…И было много-много слёз
в палате тихой, госпитальной…
И кто-то паренька отвёз
в далёкий центр провинциальный…
А через год к нему домой
приехала, как говорят, москвичка..
И стала верною женой…
та, госпитальная сестричка…
© май 2021
Владимир СПАСИБЕНКО