Изнеженный сердцем, холодный избытком.
гуляющий ночью среди огоньков,
сошлись в нескончаемой режущей пытке -
смотреть на стоящих под тенью домов.
Кричащие гады с чешуйчатой кожей
внимают покою игристых витрин.
За дверью - стена. За стеною прохожий
похожий на детище тьмы и ундин.
А тени смеются. А тени играют
в стрелялки, в разбойников и чехарду;
и так по-живому и искренно ранят,
что мысли тревожатся, чуя беду.
И к чёрту! И к ангелу! Сердце незримо.
Ведь сердце - изжога в структуре костей.
Болит и страдает, и невыносимо
как счётчик стучит об исходности дней.
А где-то затишье подобное буре
горит языками известных инферн.
По мнимым частям. По забытой структуре.
Мы - острые грани зачищенных сфер.
Мы - звуки глухого в темнице беззвучья.
Мы - слёзы пустыни в пучине морей.
Мы можем остаться и птицей певучей,
а можем исчезнуть восторгом людей.
Пройдём по камням вековым водопадом.
Впитаемся солью в забывчивость ран.
Кричащий Везувий пылающим градом
вещает о страсти, взрывая роман.
В холодных витринах заснувших домишек,
играясь с огнём и рождаясь в огне,
трясутся сердца умирающих мышек,
как истина чья-то трясётся в вине.
Вячеслав Кромский
12.06.2021