Из наивной юности тёплого детства
Перебирая влажные картона детали,
Нахожу вдруг терпящего бедствие
И упавшего оттуда, где летали,
Его братья и сёстры, дети, деды -
Необъятно-рыжего с чёрными лапами шмеля,
Прямо на подоконнике здания суда,
На трещинах в краске обители суда,
Не могущего взлететь ни туда, ни сюда,
Смотрящего сквозь два стекла на небесные поля,
Смердящего своим жужелом,
Просящего вечной пощады.