Я устал. Бестолковое лето
оказалось опять не с руки.
И как прежде уходят поэты,
и как прежде полны кабаки.
Я устал, будто вовсе и не жил,
или прожил две тысячи лет.
Время мчит по пустому манежу
и никак не прорвется на свет.
А судьба и торопит и злится
и бросает меж двух берегов,
превращая знакомые лица
в незнакомые лица врагов.
Черной тенью стоит в изголовье,
бесом в поле, кружа вновь и вновь.
И опять наливается кровью
беспокойное слово "любовь".
Я б поклон положил как когда-то,
только нету на шее креста,
черной речке–судьбе перекатам,
что течет неизвестно куда.
И летит, и крича и рыдая,
под заснеженным небом кружа,
все прощая, и все понимая,
соколиная чья-то душа.