Широкая кисть по холсту мажет щедрую порцию масла –
По лицу, по ключице, по ложбинке меж томных грудей.
Это просто портрет – как кому-то могло показаться,
Но добавил художник в краску щедрую часть от души своей.
Мазок за мазком – по ногам, ягодицам, спине и предплечьям,
По огненно-рыжим локонам вьющихся длинных волос…
Палитры касается кисть, холста, и так – бесконечно.
Краска влажно блестит – не от солнца, но блеском непрошенных слёз.
Говорят, время мчится легко, проворнее скорости звука.
И его не догнать человеку, как бы он ни хотел.
Но вот это мгновенье застыло яркой прядью за ухом
И не сохнущей краской, ожившей на сером и грубом холсте.
А художник писал. Аккуратною плавною линией бёдер
Становились несмелые росчерки мягких кистей.
Он не ел и не спал, оставаясь по-прежнему бодрым,
Чтоб к утру оживить красоту на безликом невзрачном холсте.
Он закончил, успел! Нежно-красным кораллом блестели губы.
И его Галатея, казалось, в страхе слегка дрожит:
Для неё этот мир был, как холст – серым, жестоким, грубым.
Но тянулась, как к свету, к художнику, ей подарившему жизнь....